21 
Продавщица, заметив, что Кристел босая, сняла свои туфли на высоком каблуке и предложила ей. Кристел надела и снова улыбнулась своему отражению. Туфли оказались на велики, но высокие каблуки придали ей особую привлекательность.
— Пойдемте, — сказала продавщица, — надо показать ваш кавалер.
Кристел отодвинула занавеску и вышла в зал. Диего лениво листал журнал, но поднял глаза, заслышав ее шаги.
— Замечательно? — настойчиво спросила продавщица, обмениваясь с Кристел заговорщицкой улыбкой.
Диего приложил ладонь ко лбу.
— Дайте мне нюхательной соли, я сейчас упаду в обморок.
Женщина рассмеялась. Она не поняла его слов, но жест говорил куда красноречивее. Она сияла, считая такую перемену в Кристел своей заслугой. Неожиданно зазвонил телефон.
— Прошу прощения, — извинилась продавщица и исчезла.
— От мягкой элегантности к вызывающей вульгарности, — пробормотал Диего.
— Тебе нравится? — спросила Кристел.
— Не идет ни в какое сравнение с Розовой пантерой.
Она усмехнулась, радуясь восхищению в его глазах, и начала было делать пируэт.
— Я никогда… Ох! — вскрикнула она. Поворачиваясь, Кристел зацепилась тонким каблуком слишком больших туфель за ковер, нога подвернулась, и она почувствовала, что падает. Диего сорвался с дивана, подскочил к ней и подхватил на руки.
Она вцепилась в его плечи.
— Спасибо. — Кристел раскраснелась и тяжело дышала.
Диего улыбнулся, потом опустил взгляд на ее плечи и ниже, на вздымающуюся грудь. Стоя совершенно неподвижно, он медленно, очень медленно, как будто сам того не желая, провел кончиками пальцев по ее горлу и ниже. Когда его палец достиг одной выпуклости и коснулся ложбинки между грудями, ей показалось, что внутри все запело. Она всегда гадала, какое впечатление произведут на нее его ласки. Теперь она знала — ей показалось, что она в раю.
— Это вовсе не двадцатые, — сказала она неожиданно севшим голосом.
Он поднял голову, не сразу сообразив, о чем она говорит.
— Что? Нет, это скорее Дикий Запад конца прошлого века. — Диего положил руки ей на талию, слегка отодвинул от себя и усмехнулся. — Ты будто только что выскочила из борделя.
Кристел оцепенела. Почему он так сказал?
— Бор… борделя? — неуверенно переспросила она.
— Ты похожа на великолепную, первосортную потаскушку, — заявил он.
Кристел сделала решительный шаг назад, заставив его отпустить ее.
— Я хочу быть одетой в стиле эпохи, — сказала она.
— Но всем плевать на эпоху, — уверил ее Диего.
Она повернулась и быстро и решительно, насколько позволяли ей высокие каблуки, зашагала в примерочную.
— А мне нет, — бросила она, задергивая за собой занавеску.
Когда появилась продавщица, Кристел уже успела стащить с себя баску и полностью одеться.
— Я возьму вот это, — сказала она, показывая на ленту и чулки. Они вовсе не были ей нужны, но женщина так старалась помочь, что Кристел не могла не купить хоть что-нибудь.
Продавщица взяла в руки забракованную баску.
— Вы это не хотеть? — удивленно спросила она. — Вы передумать?
— Да. Я не знаю, в чем пойду на маскарад, — печально призналась она.
— Одеть лифчик, трусики и… — она подыскивала английское слово, — пояс с резинками.
— И все? — удивилась она. Женщина кивнула.
— Думать, мало? — О'кей, но вы худенькая, так почему нет… как там говорить… надо жить не боясь?
Она завернула покупки в черную бумагу и положила в коробочку розового цвета. Кристел заплатила по счету.
— Мне бы хотелось сделать еще несколько снимков, — сказала она Диего, когда они вышли из магазина. — Как ты думаешь, мы не могли бы немного погулять вдоль Копакабаны?
— Конечно, — согласился он. Они перешли через дорогу и оказались на мозаичной набережной. Он предложил понести коробку, пока Кристел фотографировала. — Струсила? — спросил он, когда она остановилась, чтобы сменить объектив.
— Что ты имеешь в виду?
— Не хватило смелости надеть баску и все остальное?
Кристел не отрывалась от объективов.
— Смелости у меня хватает, но этот костюм не имеет никакого отношения к двадцатым годам. Только поэтому я и передумала, — убедительно, как ей показалось, объяснила Кристел. Диего криво улыбнулся.
— Я тебе верю, — сказал он, хотя, вне всякого сомнения, не поверил ни одному ее слову.
21 
