18 
— Но жена его бросила.
— Бросила? Вы в этом уверены?
— Совершенно уверен.
— Значит, она так и не нашла этой старой записной книжки, не поняла его. Отыщите ее, Готорн, и он будет вашим до гроба… Простите, о чем мы говорили?
— О тесноте его конторы, сэр. Ему не так-то легко будет расширить штат.
— Мы постепенно уволим старых служащих. Переведем на пенсию старуху-секретаршу…
— В сущности говоря, сэр…
— Конечно, все это только предположения. В конце концов, он может нам и не подойти. Отличная порода, эти старые негоцианты, но иногда они видят не дальше своей бухгалтерии, и разведке от них мало пользы. Поглядим, что дадут его первые донесения, а лучше все-таки заранее все предусмотреть. Потолкуйте-ка с мисс Дженкинсон, нет ли у нее в центральном секретариате кого-нибудь знающего испанский язык.
Поднимаясь в лифте и глядя на мелькающие этажи, Готорн обозревал мир словно с борта ракеты. Западная Европа осталась у него под ногами… Ближний Восток… Латинская Америка. Шкафы с картотеками обступали мисс Дженкинсон, как колонны храма окружают убеленного сединами оракула. Ее одну звали здесь по фамилии. По каким-то непонятным конспиративным соображениям всех других обитателей здания называли по именам. Когда Готорн вошел в комнату, она как раз диктовала секретарше:
— Вниманию А.О. [9]. Анжелика переведена в C-5 с повышением оклада до 8 фунтов в неделю. Прошу проследить за немедленным исполнением. Предвидя возражения, предлагаю учесть: в настоящее время жалованье Анжелики лишь приближается к заработку кондуктора автобуса.
— Да? — отрывисто спросила мисс Дженкинсон. — Слушаю вас.
— Меня послал к вам шеф.
— У меня нет свободных людей.
— Нам пока никто и не требуется. Но могут возникнуть различные варианты.
— Этель, голубушка, позвоните D-2 и скажите, что я не разрешаю задерживать моих сотрудниц на работе после 7 часов вечера. Разве что в стране будет объявлено чрезвычайное положение. Передайте, что, если начнется война или мы будем накануне войны, центральный секретариат должен быть немедленно поставлен в известность.
— Нам может понадобиться секретарь со знанием испанского языка в район Карибского моря.
— У меня нет свободных людей, — механически повторила мисс Дженкинсон.
— Гавана… Маленькая резидентура, приятный климат.
— Сколько человек в штате?
— Пока что один.
— У меня не брачная контора, — заявила мисс Дженкинсон.
— Это пожилой человек, у него шестнадцатилетняя дочь.
— Женат?
— Вроде того, — неопределенно ответил Готорн.
— На него можно положиться?
— В каком смысле?
— Он человек надежный, спокойный, невлюбчивый?
— О да, будьте уверены. Это старый негоциант, — сказал Готорн, подхватывая на лету гипотезу шефа. — Создал свое дело из ничего. На женщин не смотрит. Половой вопрос его не интересует, он выше этого.
— Никто не бывает выше этого, — сказала мисс Дженкинсон. — А я отвечаю за девушек, которых командирую за границу.
— Вы же сказали, что у вас нет свободных людей.
— Ну, на определенных условиях я, может быть, и смогла бы выделить вам Беатрису.
— Беатрису, мисс Дженкинсон? — раздался возглас из-за картотеки.
— Да, Беатрису. Я, кажется, ясно сказала, Этель.
— Но, мисс Дженкинсон…
— Ей нужно набраться опыта, — вот все, чего ей не хватает. Эта должность ей подойдет. Не такая уж она молоденькая. И любит детей.
— Там требуется человек со знанием испанского, — вставил Готорн. — Любовь к детям — не самое главное.
— Беатриса наполовину француженка. Французским она владеет лучше, чем английским.
— Но нам нужен испанский.
— Это почти одно и то же. И тот и другой — романские языки.
— Нельзя ли ее повидать и поговорить с ней? Она прошла подготовку?
— Она прекрасная шифровальщица, окончила курсы микрофотографии. Стенографирует, правда, с грехом пополам, но отлично печатает на машинке. Разбирается в электродинамике.
— Это еще что такое?
— Точно не знаю, но пробки починить сумеет.
— Тогда ее не испугают и пылесосы.
— Она секретарь, а не горничная.
С шумом задвинулся ящик картотеки.
— Хотите берите, хотите нет, — сказала мисс Дженкинсон.
Готорну казалось, что она говорит о Беатрисе как о неодушевленном предмете.
— А кроме нее, вы никого не можете предложить?
— Это все, что у меня есть.
18 
