213 
С мамой одни неприятности.
Зато Ленни – просто блеск.
И еще в Лос-Анджелесе живет Тим Вэлз.
От предвкушения встречи по ее телу пробежала дрожь.
По проходу прошла стюардесса в узкой юбке. «Слишком узкой, – подумала Бриджит. – Из-за этого ее зад кажется огромным».
Хочешь чего-нибудь выпить, детка? – спросил Джино.
Виски со льдом, – пошутила Бриджит.
Встряску со шлепаньем, – усмехнулся Джино.
Стюардесса улыбнулась свысока, обнажив очень крупные белые зубы. Бриджит решила, что ей следовало бы рекламировать зубную пасту.
– Как насчет стакана молока, дорогая? – засюсюкала Большие Зубы.
Бриджит надулась. С ней разговаривали как с маленькой. Она терпеть не могла, когда взрослые обращались к ней с высоты своих лет. Неужели им не ясно, как глупо они сами тогда выглядят? Ей же четырнадцать лет, а не четыре.
Олимпия наконец решилась сесть на строгую диету. Правда, несколькими фунтами больше или меньше – не имело особого значения для ее слоновьей фигуры, но она делала вид, что дело обстоит именно так. Последнее время она стала нервной и страдала бессонницей. Ее неисчерпаемый запас кокаина вдруг перестал давать ей такую встряску, какая ей требовалась. Она по телефону пожаловалась одному из своих поставщиков, что он сплавляет ей некачественный товар.
Давайте встретимся, красавица, – заворковал тот. – Я знаю, что делать, чтобы вы взлетели высоко и надолго.
Мне нужно что-то такое, что даст мне приятные ощущения и уменьшит мой аппетит. Мне надо сбросить пару фунтов, – заявила она, как будто беседуя с уважаемым доктором.
У меня есть как раз то, что вам нужно, красавица. Но я должен показать вам, как им пользоваться.
Они договорились о встрече на следующий день в отеле «Голливуд». Олимпия не волновалась. Она вообще ни из-за чего и никогда не волновалась.
Поставщик оказался сорокалетним мужчиной с худым лицом, крашеными волосами и дыркой на месте передних зубов. Олимпия вышла на него через нью-йоркского поставщика Флэша. У него неприятно дергалась щека, и он распространял запах застарелого табачного дыма. Когда Олимпия вошла в номер, он включил телевизор и запер дверь.
– Что у вас есть? – нервно спросила она.
Поставщик оглядел толстую белокурую наследницу и понял, что здесь пахнет хорошими деньгами.
– Лучше спросите, чего у меня нет, красавица.
Час спустя Олимпия ушла, ступая пружинистой походкой и с выражением удовлетворения на лице. Она всю сумочку набила товаром. Героин оказался в сто раз лучше кокаина.
Ленни работал у себя в кабинете, когда она вернулась домой.
– Куда ты ездила? – спросил он, довольный, что она наконец-то выбралась из четырех стен.
Олимпия мечтательно улыбнулась.
Прошлась по магазинам, – сказала она. – Я худею на глазах. Для поездки в Нью-Йорк мне придется купить новые вещи.
Хорошие новости.
Да, вот еще, Ленни, – величественно добавила она. – Закажи самолет. Я не собираюсь лететь в Нью-Йорк на рейсовом самолете.
Она выплыла из кабинета.
Нет, только он мог жениться на женщине, для которой сказать: «Закажи самолет» – так же просто, как для другой – попросить купить консервов для собачки.
Ленни попытался еще с часок поработать, но у него не шло, поэтому он отправился на второй этаж. Он нашел Олимпию в ее спальне посреди разбросанной повсюду одежды.
Бриджит приезжает сегодня вечером, – напомнил он. – А в понедельник мы уезжаем. Не кажется ли тебе, что надо оставить кого-нибудь присматривать за ней помимо
слуг?
Кого ты имеешь в виду? – спросила она, озирая целую коллекцию просторных балахонов.
Он прошел взад и вперед по комнате.
Может быть, Джесс?
А разве она не уматывает в Атлантик-Сити к тому типу, с которым она обручена?
Ах да! – Он забыл, что Джесс теперь сновала челноком.
Олимпия держала перед собой голубое шелковое платье. Голубой цвет очень шел к ее глазам. Будь она немного похудее – ну не так уж и немного, следует признать, – никто не сравнился бы с ней красотой. А красивых девушек трахают. Ей надоел Ленни с его жалкими отговорками.
Я твердо решила, – заявила она торжественно.
Что?
Олимпия обычно забывала о своих твердых решениях уже через десять минут.
– Я собираюсь лечиться во сне, чтобы похудеть по-настоящему.
Когда они вернутся из Нью-Йорка, она перестанет быть его проблемой. Он дал ей достаточно. Развод, и точка.
Отлично, – отозвался он, надеясь, что она сдержит слово ради своего же блага.
213 
