Глава 30

— Камилли, почему ты не связался со мной? — кричал на перроне разъяренный Урджин.

— Эста попросила этого не делать.

— И ты послушал?

— Честно говоря, я поверил в то, что она рассказала.

— Я бы мог ударить тебя за это.

— Это твое право, но поверь, мне есть за что сломать челюсть и тебе.

— Есть, наверное…

Урджин знал, что брат прав, и не стал с ним ругаться только потому, что чувствовал присутствие Эсты где-то рядом. Холодное, зябкое, но присутствие.

Урджин прилетел в дом Ромери на Ксилус без приглашения, и даже приземлился, не дождавшись на то разрешения. Он надеялся, что координаты, про которые Камилли упоминал перед тем, как они расстались, верны, и он найдет на этой планете не только свою жену, но еще и кузена с Назефри.

Как только Урджин ступил на перрон, первой к нему подлетела именно сестра Эсты. Она не ругала его, не кляла на чем свет стоит, она крепко обняла его и сказала: "Я очень тебя ждала…"

Ромери долго смотрел на мужа одной из своих любимиц. Он видел его впервые, но мог поклясться, что в молодом человеке скрыт очень большой талант. Учитель без труда определил по состоянию его поля, что Урджин устал, измотан и сильно нервничает. Его энергия выплескивалась наружу из окружающей оболочки, будто искала что-то или кого-то. Словно щупальца, она зондировала пространство вокруг и быстро возвращалась к своему источнику.

— Здравствуйте, меня зовут Урджин, — доннариец подошел к учителю и протянул ему руку.

— Ромери, но можете называть меня "учитель".

— Учитель, — повторил Урджин и склонил свою голову в знак уважения.

Он не ожидал, что этот человек будет выглядеть именно так. Ромери был высоким, подтянутым, темнокожим мужчиной на вид лет тридцати пяти. Его голова была гладко выбрита, а темные, почти черные глаза, пронизывали своим взглядом насквозь. Он был одет в тунику светло-желтого цвета, расшитую красными шелковыми нитками и достающую ему до пят. И он был настроен доброжелательно, это Урджин почувствовал, как нечто само собой разумеющееся.

— Познакомьтесь, пожалуйста. Это моя мать, Нигия, и моя сестра Сафелия.

— Очень приятно, — Ромери подошел к каждой из женщин и поклонился. Затем обернулся к Урджину и сказал:

— Она в своей комнате, сынок. Я покажу, где это, а Назефри тем временем поможет молодым дамам расположиться и приготовит что-нибудь поесть.

— Назефри? Приготовит?

— Я тоже был удивлен, — прокомментировал ситуацию Камилли.

— Пойдем, пойдем, мой мальчик. Не хочу тратить твое драгоценное время.

Урджин не обратил никакого внимания на его "отцовский" тон и слова "мальчик" и "сынок". Он, по какой-то причине, изначально стал воспринимать этого человека, как почтенного господина, учителя или наставника. Урджин был наслышан о нем от Эсты, но никак не ожидал, что в его кампании он будет чувствовать себя именно учеником.

Ромери повел Урджина вглубь, по коридорам.

— Я пытался ее расшевелить, заставить работать, выкладываться на тренировках, но она словно утратила себя. Совершенно не думает о том, что делает. Я даже запретил ей приближаться к пульсарам. И знаешь, что? Я ни разу не видел ее слез. Душа-то у нее плачет, а вот слез нет. Я бы не повел тебя к ней, если бы не был уверен в том, что ты останешься.

— А сейчас Вы в этом уверены?

— Она рассказала о заседании и о том, как ты спас ее Родину. Она все никак не могла поверить, что ты все-таки сделал это. Честно. Я знал, что если ты прилетишь за ней, все будет хорошо. Я рад, что ты здесь.

  98