32 
Это был мужчина средних лет, прослуживший у герцога десять лет.
Он проявил себя с лучшей стороны при оказании первой помощи во время различных несчастных случаев, и герцог уже не раз испытал на себе это умение.
Он отвел Жака в сторону и сказал тихо, чтобы не слышали слуги:
— В поместье произошел несчастный случай, и я хочу, чтобы ты отправился туда со мной. Возьми с собой все, что считаешь необходимым. Жак не тратил времени на расспросы. Он немедленно взбежал по лестнице, в то время как герцог направился к парадной двери.
— Сообщите графу и графине, если они будут меня спрашивать, — сказал он дворецкому, — что я уехал: кто-то в усадьбе нуждается в моей помощи.
Сбежал по ступеням и вновь забрался в фаэтон.
Грум ждал его подле лошадей.
Вскоре к герцогу присоединился Жак.
— Я собираюсь ехать совсем недалеко, — сказал герцог груму, — так что пока не нуждаюсь в твоих услугах.
Грум отошел, и герцог крикнул Пьеру, все еще ожидавшему распоряжений:
— Забирайся сюда, сядешь позади меня. Пьер быстро выполнил его распоряжение. Герцог развернул фаэтон во внутреннем дворе и выехал на дорогу.
Когда chateau скрылся из виду, он через плечо сказал Пьеру:
— А теперь говори, куда ехать. Я не имею ни малейшего представления, где находится ваш дом.
Пьер сообщил, что сначала надо проехать через деревню. Потом дорога шла по довольно крутому склону холма — к счастью, не было дождя — и, наконец, им пришлось пересечь огромные поля, по которым прогуливалась Марсия.
Приблизившись к дому, герцог заметил Аквилин, мирно пасущуюся неподалеку.
Он с опаской посмотрел на лошадь, раздумывая, привязать ее или оставить пастись без пут.
Аквилин подняла голову и проследила взглядом за приближающимся фаэтоном.
Она даже не пыталась убежать, и герцог решил, что ее можно оставить непривязанной.
Он соскочил на землю, сказав Пьеру:
— Оставляю лошадей на твое попечение; я знаю, ты позаботишься о них.
Ничто не могло доставить мальчику большего удовольствия, чем эти слова.
Пьер выпрыгнул из фаэтона и тотчас начал заботливо вытирать лошадей.
Герцог отворил калитку и прошел по прямой аллее в дом.
Прежде всего надо найти Марсию.
Спальня находилась в нескольких шагах, и дверь в нее была приоткрыта.
Он вошел и увидел Марсию — она сидела на кровати и баюкала девочку.
Она не сразу заметила герцога.
Он слушал, как она нежно говорила ребенку:
— Ты ушиблась, но скоро поправишься. Ты снова станешь бегать по траве и собирать прекрасные цветы, точно так же, как делала это сегодня. Я думаю, ты хотела подарить их своей маме; ей было бы приятно, что ты думала о ней, когда она была в отъезде.
Вдруг девушка почувствовала, что в комнате есть еще кто-то. Обернулась и увидела герцога.
— Вы… вы приехали! — совершенно другим голосом сказала она. — Я так рада! Я очень волновалась. Вы ведь привезли с собой доктора?
— Я привез моего камердинера. Жак ничуть не хуже любого доктора, — ответил герцог. — Но что все-таки произошло?
Он подошел ближе и посмотрел на ребенка, которого держала на руках Марсия.
— Это случилось… по моей вине, — упавшим голосом произнесла она. — Я перескочила через изгородь, не подозревая, что там находится девочка. Аквилин копытом задела ее. Думаю, она оглушена, и надеюсь, ранена не очень серьезно.
— Пусть Жак осмотрит ее, — сказал герцог. Он отошел в сторону, и Жак, доселе стоявший у двери, подошел к девочке.
Он посмотрел на Лизетт, и Марсия обратилась к нему:
— Я думаю, можно считать хорошим признаком то, что рана не очень сильно кровоточит. Тем не менее у нее на лбу все-таки появится огромный кровоподтек.
Жак нашел пульс девочки, затем прослушал сердце и очень нежно коснулся лобика.
— Как она? — спросила Марсия. — Я ужасно боялась, что она может умереть.
— Не беспокойтесь, мадемуазель, — улыбнулся Жак. — Эта девочка жива, но, как вы верно заметили, немного оглушена. Я не думаю, что ее голова серьезно пострадала.
— Вы собираетесь наложить повязку? Камердинер покачал головой.
— Я никогда не накладываю повязку, если без нее можно обойтись. Лучшими лекарствами, по-моему, являются свежий воздух и солнечный свет, данные нам Господом.
Марсия улыбнулась.
— Именно это всегда говорила моя мама. Так же она верила в лечебную силу меда.
— Я тоже верю в нее, — согласился Жак. — У меня с собой есть мазь, изготовленная из меда. Она заживляет любой порез лучше всякого лекарства.
32 
