36 
Марсия расчесывала волосы с таким самозабвением, что они стали искриться.
Они окутали ее тело почти до талии.
Девушка нашла в саквояже и пару комнатных туфель без каблуков.
Приятно удивилась, обнаружив там книгу, которую она читала, — Жак взял ее со столика у изголовья кровати.
Это поможет скоротать пару часов, оставшихся до сна.
В дверь постучали.
Марсия подумала, что это Пьер, но, когда она произнесла: «Entrez»
— в комнату вошел герцог.
— Я думала, вы уехали!
— Совсем наоборот, — возразил он, — и теперь я жду, когда вы сможете отужинать со мной.
— Отужинать? — Марсия с изумлением посмотрела на него.
— Я здесь хозяин, и с моей стороны было бы не совсем вежливо оставить вас в этом доме без какой бы то ни было пищи.
— Я надеялась отыскать что-нибудь на кухне.
— Думаю, вы не отыскали бы там достаточно еды, — продолжал герцог, — тогда как Жак привез некоторые блюда — на свой вкус, — которые нам еще предстоит попробовать.
Марсия рассмеялась.
— Я не верю своим ушам! А что скажут в chateau, когда вы не явитесь на ужин?
— Я попросил Жака сказать всем, что ужинаю у своих друзей и что вы тоже оказались в их доме, так как Аквилин потеряла подкову. Пока кузнец будет заново подковывать вашу лошадь, вы отужинаете с нами.
— Как вы можете столько лгать? — пожурила его Марсия и тут же расхохоталась.
— Двум смертям не бывать, а одной — не миновать. А теперь поспешил в гостиную. И позвольте вас предупредить: Пьер ест за семерых. Так что если мы не поторопимся, на столе может ничего не остаться.
Марсию вновь разобрал смех, но, поднявшись, она с беспокойством посмотрела на Лизетт.
— Мы можем оставить дверь открытой, — успокоил ее герцог. — Так что если она очнется, мы услышим.
Марсия одарила его улыбкой и первой прошла в гостиную.
Это была совсем маленькая комната, почти лишенная мебели, но тщательно прибранная.
Жак накрыл на стол, стоявший посередине.
Стол украшали отделанная тесьмой скатерть и пара серебряных подсвечников, которые он привез из chateau.
Марсия села за стол, и герцог расположился напротив нее.
Первое блюдо уже было выставлено.
Аппетитнейшие кусочки pale de foie gras являли собою фирменное блюдо этой части Дордони.
Появилось шампанское. Отпив глоток, девушка произнесла:
— Надеюсь, никто в chateau не догадывается, где мы находимся. Представить только, как они были бы удивлены!
— Мы обедаем вдвоем без chaperon , и вы так прекрасно выглядите с распущенными волосами и в ночной рубашке.
— Это negligee , — возразила Марсия, — вам прекрасно известно, что леди может надевать его, когда принимает beau у себя в boudoir.
— Вы выражаетесь еще более двусмысленно! — подколол ее герцог.
Марсия покраснела, поняв, что ведет себя так, будто ужинает с отцом.
Она забыла, что помимо всего прочего герцог — молодой человек и она должна вести себя не столь фамильярно.
— Мне нравится, как вы краснеете, — заметил герцог. — Это так редко случается с француженками, что я почти отвык от подобного зрелища.
Он не видел в этом ничего удивительного, но женщина, с которой он развлекался, — маркиза, — давно пережила тот возраст, когда смущение вгоняет в краску.
— Так как мы находимся здесь при весьма компрометирующих обстоятельствах, — торопливо молвила Марсия, — я предлагаю поговорить о лошадях. Мне кажется, это — наименее опасная тема.
— А я, наоборот, хотел бы поговорить о вас, — убедительно произнес герцог. — Вы очень интересно говорили об ощущениях единственного ребенка в семье. Пока вы переодевались, я пытался понять, что для меня с самого детства значат это chateau и это поместье. Потому мне хотелось бы, чтоб они перешли к моему сыну, — или сыновьям, — которому они будут так же дороги.
Марсия захлопала в ладоши.
— Именно этого понимания хотят от вас окружающие, — заверила его она. — И ваша тетя больше всех будет рада услышать это.
— Но для того чтобы завести детей, необходимо, как вы сами сказали, сначала обрести любовь, — продолжал герцог. — Они будут счастливы, независимо от того, растут ли в убогом домишке, подобном этому, или в chateau, лишь в том случае, если их родители будут по-настоящему любить друг друга.
— В этом вы совершенно правы, — согласилась Марсия. — Я абсолютно уверена, что дети, рожденные в любви, намного лучше воспитаны и гораздо счастливее других детей.
Герцог кивнул.
36 
