Последние отзывы

  39  

– Конечно! – ответил я.

– И обещаешь, что вернешься?

– Я же в прошлый раз вернулся, правда?

– Слово даешь? – стоял на своем Паппо.

– Даю.

– Тогда если этого и впрямь желает твоя душа, я не буду стоять у тебя на пути. Ты должен ехать.

Ко всеобщему изумлению, я стал первым человеком на свете, который на одних Олимпийских играх завоевал золотые медали в беге на 100, 200, 400, 800, 1500, 5000 и 10 000 метров. Я даже получил серебряную медаль в беге на 400 метров с препятствиями, но меня так огорчила эта относительная неудача, что я предпочел больше никогда о ней не вспоминать – до сего мига. И ее быстро вычеркнули из моей официальной биографии. И я стал единственным олимпийцем, который в одиночку выиграл эстафету 4 х 400 метров, – передавал сам себе эстафетную палочку сложным маневром, который тут же стал легендарным.

Никто не бегал быстрее меня. Проще некуда.

Как только Игры завершились, я вспомнил свое обещание, которое дал Паппо, и подумал, что сейчас-то, наверное, мне и пора вернуться домой. Но тут повалили разные соблазнительные предложения.

В Японии Император потребовал показать ему того мальчика, который на последних Играх лишил звезду японского спорта Хатиро Тоттори-Гифу стольких медалей, и я пробежал всю Европу в Россию, оттуда – в Казахстан, а из него – через весь Китай и прямо в Токио, чтобы несколько раз обежать вокруг Императорского Города Небесного Правителя за Облаками. Его собственный сын Кронпринц вызвал меня на состязание, и, хотя сокрушительно его проиграл, я был достаточно великодушен и не стал обгонять его со слишком уж большим отрывом. Японцы все-таки предоставили мне жилье и оплачивали все мои расходы.

– Большое вам спасибо, – сказал я потом ликующим толпам. – А теперь мне пора домой, потому что я обещал.

Но вместо этого я отправился в Южную Америку, куда меня пригласила компания борцов за свободу, чтобы я поучаствовал в их Дне сложения оружия, который праздновался два раза в год; в эти дни противоборствующие стороны в каком-нибудь политическом конфликте собирались на сутки вместе и устраивали что-то вроде конкурса самодеятельности. И каждый год старательно приглашали какую-нибудь мировую звезду. В тот настал мой черед.

– Думаешь, ты очень быстро бегаешь, да? – спросил, пыхая сигарой, генерал после того, как я у него на глазах дважды пробежал через джунгли. – Умник, значит, да?

Казалось, я его чем-то обидел, хотя пригласил меня именно он.

– Да, я так считаю, сударь, – ответил я, тоже затягиваясь его сигарой на пробу, но меня тут же стошнило прямо на башмаки. – Но теперь мне честно пора домой, потому что я обещал.

Но по пути домой я очутился в Италии, где Папа вызвал меня тысячу раз обежать Площадь Святого Петра за один день. Когда посмотреть на меня и поддержать меня собралась огромная толпа, я вдруг понял, что такое внимание мне, пожалуй, нравится и мне бы не хотелось, чтобы оно иссякало.

– Пойдем ко мне в частные покои, – пригласил меня потом Папа и обнял меня за плечи. – Съешь со мной тирамису.

– Не годится, Ваше Святейшество, – ответил я, качая головой. – Мне уже очень нужно домой. Я обещал.

И дальше по пути я оказался в Испании – бегал в Памплоне наперегонки с быками, затем побежал в Барселону на Юрьев день и работал там во всех книжных и цветочных киосках города – бегал между ними всякий раз, когда у какого-нибудь возникал покупатель. Весь город замер, пока я носился там по улицам.

А ближе к дому я начал понимать, что в кои-то веки немного устал, и решил несколько дней отдохнуть в Западном Корке. Я стал там одним из судей Скибберинского состязания Девы Островов – ежегодного праздника, на котором все мужчины, женщины и дети Ирландии собираются в этом городке на сутки и бегают наперегонки, поют повстанческие песни и говорят об экономическом спаде. Меня пригласили выступить перед народом, но я сказал, что лучше я всем покажу, до чего быстро умею бегать, – и тут какая-то молодая женщина кинула из толпы на сцену связку ключей.

– Мне кажется, я дома кран не закрыла, – сказала она и назвала адрес в Донеголе, что милях в трехстах оттуда. – Ты не сбегаешь, парнишка, не проверишь?

– Закрыли, – ответил я мгновение спустя, кинув ключи ей назад, а с ними – красную куртку из толстой шерсти. – Но мне показалось, что к вечеру вам это вот не помешает. Похоже, дождь собирается.

– Мать и отец могут тобой гордиться, – крикнула женщина, и толпа вновь восторженно забурлила.

  39