44 
Она зевнула и потянулась.
Девушке приснился удивительный сон: она танцевала с графом, он обнимал ее, и оба были невероятно счастливы!
Сквозь шторы струился яркий солнечный свет.
— Господи, сколько уже времени? — воскликнула она, и как будто в ответ на ее вопрос раздался стук в дверь и вошла Мэри.
— Мэри! Как же я рада вас видеть! С вами все в порядке? Не пострадали?
Экономка искренне улыбнулась гостье.
— Спасибо, я в добром здравии, мисс. Слава богу, что все хорошо закончилось. Посмотрите, один из деревенских ребятишек нашел этот пакет в лесу и принес в замок. Здесь ваш паспорт и проездные документы, мисс!
— Отличные новости!
Жасмин отбросила одеяло, накинула халат и подошла к окну.
— Должно быть, уже за полдень, — сказала она. — Не стоило позволять мне так долго спать.
— Боюсь, что сегодня у нас все вверх дном, мисс Уинфилд. Как видите, пару часов назад припекло солнышко, все стало таять. На озере лед тоже подтаял.
— Я должна немедленно одеться, — сказала Жасмин. — Надеюсь, граф не ждет меня к обеду.
Мэри прекратила убирать постель и нахмурилась.
— Графа в замке сейчас нет.
Жасмин не верила своим ушам.
— Нет в Сомертоне?
— Нет. Утром восстановили телефонную связь, ему срочно позвонили из Лондона, и он тут же уехал.
Жасмин изо всех сил пыталась скрыть разочарование.
Она опустилась в кресло у зеркала перед туалетным столиком и стала расплетать косу, распуская локоны, которых сегодня ночью так нежно касался граф.
— В Лондон?
Мэри кивнула, встревожившись, что лицо Жасмин помрачнело.
— Да. Сообщили, что в Деббингфорд уже можно проехать. Граф мгновенно собрался и уехал. Как я понимаю, бумаги, которые старались украсть те ужасные люди, должны быть в Лондоне незамедлительно.
— Ну разумеется. Но он же вернется… Когда?
Экономка задумалась.
— Не знаю, мисс. Уверена, что он не останется в городе ни минутой дольше, чем того требуют дела.
— Он хоть намекнул, когда вернется? Не оставил мне записки?
Мэри уловила напряженные, тоскливые нотки в голосе и неохотно ответила:
— Нет, мисс. Записки не оставил.
У двери Мэри задержалась. Как и все слуги в Сомертоне, как и ее любимый, Джордж Редфорд, она была уверена, что граф испытывает глубокие чувства к Жасмин Уинфилд.
С тех пор как эта американка появилась в Сомертоне, граф стал совершенно другим.
Исчезла та мрачная, унылая атмосфера, которая царила в доме со дня гибели его жены.
Эти изменения не укрылись ни от кого в замке, и не было человека, который бы этому не радовался.
Разве они помолвлены? Конечно, если бы помолвка состоялась, о ней уже объявили бы.
— Я еще чем-нибудь могу помочь, мисс?
Жасмин постаралась не расплакаться.
— Нет, спасибо, Мэри. Я спущусь вниз, как только оденусь.
Когда экономка ушла, Жасмин посмотрела на свое отражение в зеркале.
Какая же она дура!
Что она себе напридумывала?
Что граф Сомертон, английский аристократ древнего рода, который может жениться на любой красавице из самых высших кругов общества, предложит руку и сердце девушке, с которой едва знаком?
Смешно, право слово!
Все, что он говорил вчера ночью, вероятнее всего, было сказано под влиянием момента, от радости, что он жив и что она помогла ему спасти важные документы.
— Могу понять, что он должен был лично доставить эти бумаги в Лондон, но наверняка оставил бы записку, если бы его чувства были такими же сильными, как и мои! — прошептала она себе, вытирая слезы дрожащими руками.
Нет, единственное, на ее взгляд, разумное объяснение: с наступлением утра пришло отрезвление, и под предлогом срочной поездки он решил уехать как можно дальше от Сомертона, чтобы положить конец тяжелым отношениям, которые, как он заметил, сам и завязал.
«Даже записки не оставил! Ничего! Этим все сказано!» — мрачно размышляла Жасмин, поспешно одеваясь.
Спустившись по лестнице, Жасмин увидела Мэри, которая как раз наводила порядок в большом зале.
Служанки и лакеи выносили обломки перил, чистили и скоблили серые каменные полы.
Мэри удивленно подняла голову.
Всего несколько минут назад она разговаривала с мисс Уинфилд, а сейчас гостья стоит здесь, одетая и готовая…
— Вы собрались покататься верхом, мисс? — изумилась экономка, заметив грязные кожаные штаны, которые девушка надевала накануне.
44 
