142 
Невви я не видела целый день, да и Гидеона, к слову сказать, тоже. Я нашла Томаса и ходила за ним от вольера к вольеру. Приготовила ему ужин. Попросила помочь мне обработать ногу Лилли, хотя обычно делала это с Гидеоном или Невви. Вместо того чтобы избегать мужа, как делала все эти месяцы, я расспросила его о заявлениях о приеме на работу, которые он получил, и поинтересовалась, принял ли он решение кого-то нанять. Я полежала с Дженной, пока она ни уснула, а потом отправилась к мужу в кабинет и уселась читать там статью, как будто совершенно естественно, что мы сидим в одной комнате.
Я боялась, что Томас может меня выгнать, но он улыбнулся – протянул оливковую ветвь.
– Я уже и забыл, как хорошо было раньше, – признался он. – Когда мы работали рука об руку.
Согласитесь, что решимость – вещь хрупкая. У вас могут быть наилучшие намерения, но как только в них появляется тонюсенькая, с волосок, трещинка, лишь вопрос времени, когда она разлетится на куски. Томас плеснул себе в стакан шотландского виски, во второй налил мне. Свой я оставила на столе.
– Я люблю Гидеона, – напрямик заявила я.
Его руки замерли над графином. Он взял стакан, выпил одним махом.
– Ты полагаешь, я слепой?
– Мы уезжаем, – сказала я ему. – Я беременна.
Томас закрыл лицо руками и зарыдал.
Мгновение я смотрела на мужа, раздираемая желанием его успокоить и ненавистью к себе за то, что довела его до этого состояния: сломленный человек с дышащим на ладан заповедником, жена-изменница и психическое расстройство в придачу.
– Томас, – взмолилась я, – скажи что-нибудь!
Его голос срывался.
– Что я сделал не так?
Я присела перед ним. И в это мгновение увидела человека, чьи очки запотевали от влажной жары Ботсваны. Человека, который встречал меня в аэропорту, сжимая корни растения. Человека, у которого была мечта и который пригласил меня разделить эту мечту с ним. Как давно я не видела этого человека! Неужели потому, что он исчез? Или потому, что я перестала видеть?
– Ты ни в чем не виноват, – ответила я. – Только я одна.
Он одной рукой схватил меня за плечо, другой замахнулся и сильно ударил по лицу – я почувствовала вкус крови во рту.
– Шлюха! – крикнул он.
Я, схватившись за щеку, упала на спину, с трудом поднялась и выбежала из комнаты. Томас последовал за мной.
Дженна продолжала сладко спать на диване. Я бросилась к малышке, собираясь забрать ее с собой и навсегда покинуть этот дом. Одежду и игрушки можно купить – как и все, что ей понадобится. Но Томас схватил меня за руку, выкрутил ее за спину, и я упала. Он потянулся за ребенком, подхватил маленькое тельце на руки. Она прижалась нему.
– Папочка? – вздохнула она, находясь в паутине между сном и явью.
Томас крепче обнял дочь и развернул так, чтобы Дженна меня не видела.
– Хочешь идти – скатертью дорога! – заявил он. – Но забрать дочь – только через мой труп! – Он улыбнулся жуткой улыбкой. – Или еще лучше – через твой.
Она проснется, а меня нет. Сбудется ее самый страшный кошмар.
«Прости, малышка», – мысленно сказала я Дженне.
И убежала, оставив ее с отцом.
Верджил
Даже если бы спустя десять лет мне удалось обнаружить тело, получить ордер я бы не смог. Что мне оставалось? Тайком пробраться на кладбище и вырыть, в стиле Франкенштейна, тело, которое я принял за тело Невви Рул? Но прежде чем отправить тело в похоронную контору, патологоанатом делает вскрытие. А во время вскрытия в окружной лаборатории берут образец ДНК, который сохраняется где-то в федеральном архиве для последующих поколений.
Ни за какие коврижки мне, обычному гражданину, в окружную лабораторию не проникнуть, чтобы раздобыть образцы. А это означает, что нужно найти того, кому бы эти результаты выдали. Поэтому через полчаса я стою, облокотившись о конторку в полицейском участке Буна, и вновь убалтываю Ральфа.
– Опять ты? – вздыхает он.
– Что тут скажешь… Чертовски по тебе скучал. Ты даже во сне ко мне приходишь.
– В прошлый раз я тебя пустил, Верджил, но больше не хочу рисковать своим местом.
– Ральф, мы оба прекрасно знаем, что начальство никому, кроме тебя, эту работу поручить не сможет. Ты что-то вроде хоббита, охраняющего кольцо, старина.
– Что?
– Ты Ди Браун[35] нашего участка. Без него никто бы никогда не узнал, что в девяностых вообще существовали кельты, согласен?
Ральф улыбнулся, и морщинки проступили еще резче.
142 
