84 
— Ты имеешь в виду то, что я тебе говорила, когда мы любовались открывшимся видом?
— И когда ты открыла мне секрет разрушенной часовни, когда говорила о Джуди. Я сразу понял, что никогда не забуду тебя.
— Но ведь ты пытался это сделать?
— Да, я пытался, — снова признался граф. — Я говорил себе, что в моей жизни вряд ли найдется место для юной, не испорченной светским обществом девушки. Я поклялся, что никогда не свяжу себя узами брака. Мне претила одна мысль о том, что я могу лишиться свободы.
Граф умолк, и несколько мгновений царило молчание. Первой его нарушила Сиринга.
— В ту ночь, когда ты пришел ко мне в спальню, ты ведь хотел… овладеть мною?
— Да, это так, — честно признался граф. — Ты появилась в моей жизни и околдовала меня своими чарами. И тем не менее я из последних сил цеплялся за свою так называемую свободу.
Сиринга опустила глаза и принялась машинально вертеть в руках серебряную ложку.
— Я… плохо представляю себе, о чем ты говоришь, — прошептала она едва слышно. — Но почему ты тогда не остался со мной?
— Потому что, моя дорогая, — ответил граф, — я не хотел осквернить такое чистое и совершенное создание, как ты. Поэтому я вернулся в свою спальню. А все потому, что я понял, что не просто желаю тебя, а люблю. Люблю, как только можно любить один-единственный раз в жизни.
И поэтому я решил дать тебе шанс.
— Дать мне шанс? — удивилась Сиринга.
— Шанс убедиться в том, что и ты любишь меня. Мне ведь было прекрасно известно, сколь однообразна была твоя жизнь. Ты почти не бывала в мужском обществе. Как я мог быть уверен, что мы созданы друг для друга?
— Допустим, я захотела бы выйти замуж за кого-то другого. Например, за маркиза?
— В таком случае ты была бы для меня потеряна, — честно признался граф. — Но я готов был рискнуть, чтобы потом не терзаться сомнениями.
— А теперь?
— Теперь я не намерен ничем рисковать. Ведь у меня есть ты.
Увидев, что глаза Сиринги светятся счастьем, граф улыбнулся, но в следующий миг она робко произнесла:
— Я не хочу, чтобы ты разочаровался во мне, ведь я такая неискушенная… Ты объяснишь мне, как это происходит в постели между мужчиной и женщиной?
На миг воцарилось молчание.
— Вскоре ты получишь уроки любви, — осторожно произнес граф, — но клянусь тебе всем своим сердцем, что я не напугаю тебя и не сделаю тебе больно.
— Я знаю, что ты бы никогда так не поступил, — ответила Сиринга, заметив, что в глазах графа вспыхнул огонь. Он поднялся из-за стола и принялся задувать свечи.
Пока они ели и пили, солнце успело опуститься за горизонт, и теперь небо окрасилось в темно-фиолетовый цвет летней ночи.
— Куда мы пойдем? — спросила Сиринга.
— Наверх, — ответил граф.
— Взглянуть на купол? — с радостью в голосе уточнила она. — С удовольствием!
Взяв в руки свечу, граф повел ее по гладкому полу, но, как только они подошли к мраморной лестнице, задул свечу. Сиринга зашагала впереди него по ступенькам.
Она не знала, что ее ждет наверху, но стоило ей ступить на второй этаж, как с ее губ сорвался возглас изумления.
Комнату озарял свет огромных свечей в высоких золотых подсвечниках. Окон не было, однако стены украшали росписи, причем совсем иные, чем внизу. Здесь можно было увидеть всех пернатых обитателей Монахова леса: синиц, серых воробышков, дроздов, скворцов, пятнистых куропаток, синекрылых соек, черно-белых сорок. Между ними, касаясь легкими крылышками нежных лепестков роз, порхали бабочки, пчелы собирали нектар с золотистой жимолости, а рядом кружились стрекозы.
Все помещение было уставлено цветами, наполнявшими воздух пьянящими ароматами, — лилиями, туберозами, гвоздиками, ночными фиалками.
Рядом с северной стеной стояла огромная кровать с резным изголовьем, изящно расписанным цветочным орнаментом на флорентийский манер.
Но потолок — вместо резного купола, который ожидала увидеть Сиринга, — был затянут синим шелком, подобно одеждам мадонны на картинах итальянских мастеров.
Сиринга недоуменно посмотрела на графа.
— А сейчас я продемонстрирую тебе мой последний сюрприз, — произнес он. — И чтобы увидеть его так, как должно, ты должна лечь в постель и посмотреть вверх.
Растерянная, но готовая выполнить любую его просьбу, Сиринга села на кровать. И, как будто поняв, что именно этого он от нее ждет, сняла атласные туфельки, с ногами забралась на парчовое итальянское покрывало и откинулась на подушки.
84 
