очень нудно 
41 
Даже сами преподаватели, которые осмелились поставить Соне незачеты, были изумлены не меньше остальных. Соня молчала в ответ на их вопросы и упреки, и они чувствовали себя просто негодяями последними, которые ущемляют обделенного жизнью человека. Сволочи просто!
Проблемы с учебой Соню беспокоили, но не сильно и не до конца. Ее жизнь разделилась на важное и прочее, и к прочему, так уж получилось, была отнесена и учеба. Соня вообще не возражала, если бы ее из Гнесинки исключили. Карьера пианистки ее не прельщала, музыка в ее чистом, считай, научном виде была ей глубоко безразлична, а для клавишника в музыкальной группе ее умений уже было достаточно. Да что там, их хватало, что называется, за глаза. Также к прочему было отнесено и то, чтобы Соня высыпалась, чтобы Соня вовремя ела, чтобы достаточно гуляла на свежем воздухе и прочее, прочее, прочее. Все эти вещи определенно были не более чем прочим. Важным была «Сайонара». Важным был Готье.
Именно с ним было связано все то новое, что так привлекало Соню. И в чем именно было выражено это новое — в ночных ли выступлениях в каких-то клубах, прокуренных и странных, или в поездках на какие-то кабельные телеканалы, чтобы поучаствовать в ночных шоу, которые никто не смотрит. Несмотря на то что клубы вызывали только усталость и чувство отупения, оцепенения, а все эти поиски бесплатного пиара только выматывали, не давая большого эффекта, все это чувствовалось реальным, настоящим.
Группа «Сайонара» не имела большого успеха. Случались, конечно, люди, особенно девушки, которые спрашивали о дисках, о сайте, говорили о гении Готье, но в большинстве случаев группа «Сайонара» не давала того, чего хотят люди. Люди хотели чего-то попроще. Красивых девушек в кружевном белье, простых мелодий, а то, что делал Готье, считалось неформатом. Это не было ни попсой, ни роком, ни рэпом, ни панком, ни чем-то еще, что подходило бы под стандарты.
— Стандарты — это для стада, а форматы устанавливают придурки и извращенцы, я плевал на это, — говорил Готье, когда очередная попытка пропихнуть песню на крупную радиостанцию заканчивалась провалом.
— Не надо ничего менять полностью. Этно и независимая музыка сейчас никому не нужны.
— Мне нужны, а тебе только нужны деньги и твоя милая рыжая физиономия в телике. Надо было тебе доснять твой клип — у тебя бы было меньше проблем, честное слово, — смеялся Готье.
Ингрид краснела, но терпела.
— Нам надо только сменить ритм, у них требование только по ритму, — пыталась достучаться до него она.
Все были готовы подстраиваться. Леший мог играть на басу в любом ритме, частоте и стиле, ему было все равно. Элизе было вообще все равно, как и в каком ритме отрабатывать аранжировку. Можно было бы сделать несколько аранжировок — для каждой радиостанции. Но это же был Готье.
— Я не буду ничего менять. И так все кругом крутят одно сплошное дерьмо, не собираюсь под них подстраиваться. Под тебя — тоже! — холодно добавил он, отчего Ингрид побледнела.
Группа осталась без шанса на эфиры. После «Лунной радуги» ни одна песня не пробилась на FM-волны. На клип денег не было, а на его раскрутку их не было даже в мечтах. Каналы сбыта музыки оставались закрытыми наглухо. Всем кругом было плевать, насколько хороша та музыка, которую делал Готье.
Запись альбома тоже шла медленно, почти весь год. Готье был исключительно сосредоточен на качестве. Соне это подходило вполне. Она наслаждалась процессом, а не результатом. Результат вообще не интересовал. Ей нравилось все время куда-то ехать, видеть что-то новое, пусть даже это новое — неуклюже танцующие под музыку подростки в дешевом ночном клубе. Много людей, дым, яркие искры света, скандалы и сцены — ничего от той подавляющей, непереносимой тишины ее родного дома, ее семьи. В круговерти этой шумной жизни никому не было дела до того, что Соня молчит.
Впрочем, это было не совсем так. То, что Соня молчит, как раз имело огромное значение. Это было настолько странным, настолько непривычным в мире, где все только и делали, что говорили и даже кричали о себе, что это привлекало внимание. Как абсолютно белое пятно в какофонии неестественно ярких цветов, как черный квадрат Малевича. Соня интересовала многих, она стала для группы «Сайонара» чем-то вроде пиар-повода. И хоть музыкальная составляющая ее деятельности не была весомой, ее положение в группе стало если не главным, то, бесспорно, ключевым.
41 
