105 
Блейк решил придать предсвадебной вечеринке характер официального приема, поэтому Чарлз надел однобортный черный смокинг. Приехав в клуб, жених и невеста увидели Блейка. На нем были двубортный белый смокинг, белая рубашка, черные брюки, черная бабочка и кожаные лакированные туфли. Надеть носки он не удосужился. Это не удивило Максин, поскольку она хорошо знала Блейка. Мужчины в Саутгемптоне часто ходили без носков — последний писк моды. Тем не менее Чарлз отпустил едкое замечание по поводу костюма Блейка.
Белокурая Максин с длинными распущенными волосами, одетая в золотистое платье, была похожа на ангела. Блейк сказал, что ей не хватает только крыльев. Он пригласил на вечеринку сотню гостей по списку, составленному Максин, и еще дюжину своих знакомых и приятелей. В клубе играл оркестр из десяти музыкантов, которые исполняли все — от популярной музыки до классики и джаза. Гости находились в приподнятом настроении. Шампанское лилось рекой. Заметив, что Дафна берет с подноса наполненный бокал, Максин жестом предупредила ее: «Только один-единственный!» Дафна кивнула. Тем не менее Максин решила не спускать глаз с дочери.
Максин с большим удовольствием познакомила своих друзей с Чарлзом. Ее родители тоже приехали на вечер. Мать Максин была в голубом вечернем платье и жакете, а отец — в белом смокинге. Они выглядели очень элегантно.
Вечер начался с танца жениха и невесты. Чарлз и Максин выглядели довольными и счастливыми. Гости любовались этой красивой парой. Блейк постарался на славу. Зал клуба был украшен белыми цветами и изящными бумажными фонариками золотистого цвета.
Перед ужином устроитель вечера произнес остроумную речь, рассказав несколько забавных историй о Максин. Гости от души смеялись, Максин тоже улыбалась. И только Чарлз с недовольным видом хмурился. Ему не нравилось, что Блейк знает Максин лучше, чем он. В заключение Блейк пожелал жениху и невесте всяческих благ и выразил надежду, что Чарлз лучше чем он справится с ролью мужа Максин и в отличие от него сделает ее счастливой. Слова Блейка до слез растрогали Максин.
После этой речи Чарлз произнес тост со словами благодарности в адрес устроителя званого ужина. Он пообещал сделать все возможное и невозможное для счастья Максин. В перерыве между переменой блюд Блейк пригласил Максин потанцевать, и они закружились на танцполе.
— Мне понравилась твоя речь, — сказала Максин, — но в одном ты ошибся, Блейк. Я была счастлива с тобой. Беда в том, что ты постоянно надолго пропадал, а я не знала, где ты и с кем. Ты стал пренебрегать мной, после того как разбогател.
— Я никогда не пренебрегал тобой, Максин, — возразил Блейк. — Я всегда знал, что мизинца твоего не стою. И сознание этого угнетало меня. Ты всегда была намного разумнее, мудрее меня. Ты сосредотачивалась на том, что действительно важно в жизни. Например, на воспитании детей.
— Мы оба жили тем, что для нас представляло наибольший интерес. Но только для нас с тобой это были разные вещи. Для меня первостепенное значение в жизни имела работа, а для тебя — игра, развлечение.
— Страшно подумать, куда это меня привело! По мнению Дафны, я окружен одними телками.
Они рассмеялись. Но в этот момент к ним подошел Чарлз и, разбив их пару, закружил Максин в танце.
— Над чем вы смеялись? — подозрительно спросил он. — Судя по всему, вам было очень весело.
— Мы вспомнили, как Дафна назвала женщин Блейка телками.
— А вас не смущает то, что дочь отпускает подобные замечания в адрес знакомых отца?
— Она по-своему права.
Максин снова рассмеялась.
После ужина танцы продолжились, а в полночь темное небо осветил фейерверк. Блейк устроил настоящее шоу. Максин в восторге хлопала в ладоши, как ребенок. Она обожала фейерверки, и Блейк знал это. Вечеринка прошла замечательно, гости разошлись только после часа ночи.
По настоянию Максин Чарлз должен был провести эту ночь в отеле. Ее родители тоже решили остановиться там, а не в доме дочери. После вечеринки Максин попросила Блейка подвезти Зельду и детей домой, а сама поехала проводить жениха в отель. Церемония бракосочетания должна была состояться на следующий день в полдень. В машине Чарлз посетовал на то, что им предстоит провести эту ночь врозь. Он назвал традицию, которой придерживалась Максин, дурацкой. Но Максин оставалась непреклонной: жених не должен видеть невесту утром накануне свадьбы.
105 
