очень нудно 
259 
Карл переложил поводья в правую руку, а левой обнял Иду, привлекая ее и обеих девочек к себе.
– Скажи только слово, Ида. Если хочешь, если можешь, если договоришься с Господом или собственной совестью, или что там еще держит тебя рядом с Оттфридом, то мы сядем на ближайшее судно и поедем отсюда хоть на край света.
Ида доверчиво позволила Карлу обнять себя, изо всех сил пытаясь не думать о последствиях. Она не хотела думать и о том, что, возможно, скоро он попытается позволить себе нечто большее, если сейчас она не воспротивится. Она лишь наслаждалась теплом его тела, слушала, как он шутит и болтает с детьми, а вечером спокойно сидела рядом с ним у костра. Она укачивала детей, пока он ловил рыбу и жарил ее, а также выкапывал корешки почти так же ловко, как Кэт.
– На Северном острове заворачивают еду в листья и тушат в специальных ямах под горячими камнями. Потом выкапывают, когда она уже готова, – рассказывал он, и Иде уже снова хотелось шутить и смеяться.
– Тут любят выкапывать еду из земли, – заметила она. – Вспомни киви. Брат Оттфрида, Эрих, или Эрик, как он теперь себя называет, обладает каким-то шестым чувством насчет того, где они могут прятаться.
Карл закопал корешок в угли костра, чтобы испечь его.
– Эрик – хороший парень, – сказал он.
Ида потерла рукой лоб.
– Он не похож на Оттфрида. И мне кажется, что так было всегда.
Теперь настал черед Карла удивляться:
– Кто? Эрик? Может быть, у него и были хорошие задатки, но проявились они только благодаря новой стране. В Рабен-Штейнфельде…
– Нет, я имею в виду Оттфрида, – прошептала Ида, неотрывно глядя в огонь. – Он ведь еще в школе был таким. Вспыльчивым, несговорчивым и ленивым. Ты с ним дрался иногда, помнишь? Когда мы были еще совсем детьми. Учитель Бракель потом запретил вам это. А Оттфрид в какой-то момент выяснил, что в Рабен-Штейнфельде на драках далеко не уедешь. Лучше молиться и приспосабливаться. Думаю, Оттфриду важнее всего, что о нем думают другие. Больше всего ему нравится, когда им восхищаются. Ему нужно… Нет, друзья – не то слово… – Она умолкла.
– Ему нужны приятели, – отозвался Карл. – Люди, с которыми можно тайно сговариваться, которые будут с ним беседовать, пить и играть.
Ида кивнула.
– Сговариваться мой отец тоже любит, – призналась она. – И отец Оттфрида. В Рабен-Штейнфельде Оттфрид был бы столпом общины. Упрямый, твердый в вере, он скоро стал бы пономарем и предстоятелем, потом вошел бы в совет старейшин.
– А его брат Эрих был бы паршивой овцой, поскольку делал бы все по-своему, – добавил Карл. – Но теперь… – Он мрачно усмехнулся. – Мы на другом краю земного шара. Юг тут на севере, и наоборот. Где один добивается удачи, второй терпит поражение.
Ида покачала головой:
– Оттфрид не потерпит неудачу. Он все время каким-то образом пробивается. Ему везет, и у него есть… я… И вы, ты и Крис. Я прекрасно знаю, как много вы для меня делаете, Карл, и как вам тяжело с ним справляться. Но я не могу бросить его, Карл. Я не смогу, это смертный грех. Моя мать в гробу перевернулась бы. «Что Господь соединил, то человек да не разлучит».
– Неужели же нет предела твоему терпению? – в отчаянии спросил Карл. – Что бы он ни сделал? Ида, мы в Новой Зеландии, но иногда ты ведешь себя так, словно ты по-прежнему в Рабен-Штейнфельде!
– Может быть, так оно и есть, – негромко ответила она.
Глава 6
Хотя вскоре пошли дожди, Ида и Карл расстроились, когда на третий день к обеду впереди показались первые загоны Риккартона. На холмах вокруг фермы овцы дожевывали последнюю траву. Было заметно, что они стараются держаться поближе к дому: похоже, бóльшую часть времени они уже проводили в хлевах, где получали сено. Однако сейчас овчарни заполонили чужие овцы. Овцематки и ягнята, числом около сотни, толпились в загоне перед домом.
– Это наверняка отара Кэт! – взволнованно воскликнул Карл. – Хорошие животные! Вполне могут оказаться мериносами! Глазам своим не верю!
– Неплохо, неплохо! – рассмеялся Уильям Динс.
Он увидел приближающуюся повозку и вышел из одного из сараев для стрижки овец навстречу гостям, набросив плащ и нахлобучив зюйдвестку.
– Вам там везет, на станции Фенрой, к вам идут лучшие овцы! Это рамбулье, их еще называют французскими мериносами. Отличные производители шерсти. И не настолько нежные, как их испанские предки. По крайней мере, эти очень устойчивы к переменам погоды. В отличие от вас, как я погляжу. Пойдемте, Карл, Ида… Боже мой, как дети-то выросли! Идемте же скорее, вам нужно обсохнуть.
259 
