очень нудно 
261 
– Ах, Ида, кто же говорит о конкуренции? Насколько я знаю, лондонские фабриканты скупают всю шерсть, которую им привозят. В накладе не останется никто. Я скорее думала о том, чтобы сотрудничать со станцией Фенрой. Например, что касается стрижки овец, то скоро понадобятся профессиональные стригали, которые обучат наших людей. И их очень мало, все заводчики на Южном острове охотятся за людьми, которые по-настоящему разбираются в стрижке овец. Сам собой напрашивается вывод: нам нужно нанять их всем вместе – Редвудам, Динсам, станции Фенрой, нгаи таху и мне.
Прежде чем Ида успела ей ответить, раздался звонкий голосок Линды:
– Мама, пи-пи!
Ида тут же вскочила. Она как раз начала отучать детей от подгузников, и иногда они сами сообщали, что хотят в туалет. Впрочем, обычно бывало уже поздно.
– Я сейчас вернусь, – извинилась Ида. – Пойдем, Линда. И ты тоже, Кэрол.
Ида бросилась бежать к туалету, неся на руках детей. Ее путь лежал мимо полуоткрытой двери, ведущей в кабинет – довольно мрачную задымленную комнату, где братья Динс сидели на потрепанных кожаных диванах у камина и попивали виски. В ногах у них лежали колли. Карл, который составил им компанию, приветливо махнул рукой Иде, когда она мчалась мимо вместе с детьми. Мужчины были заняты разговором, но Ида слишком спешила, чтобы их слушать. Через несколько минут она уже возвращалась назад, причем девочки обогнали ее, чтобы рассказать Кэт об успешно выполненном задании. Ида вновь услышала голоса Карла и Уильяма и замерла в коридоре.
– И что теперь будет с Кэт и ее овцами? – поинтересовался Джон Динс.
– Не знаю, – ответил Карл. – Она ничего не сказала. Крис, конечно, полагает, что она соединит свое стадо с нашим.
– Еще один компаньон? – скептически поинтересовался Уильям. – А не будет ли это слишком, если каждый захочет иметь право голоса? Если дело так пойдет и дальше, вам скоро придется устраивать заседание парламента, прежде чем решить, стоит ли покрывать овцу.
И братья громко расхохотались.
– Раз уж мы заговорили об этом… – произнес Джон и сразу же посерьезнел. – Есть еще кое-что, о чем мне хотелось поговорить. Нас, конечно, это не касается, но Ида… Она такая милая женщина. И дети очаровательные… Просто не годится…
Ида была уверена, что Карл после этих слов выпрямился в кресле.
– Что с Идой? – спросил он.
Она услышала бульканье: видимо, кто-то из Динсов долил виски в бокалы.
– Ее муж Отти уже не первый день сидит в пабе Джефферсона в Порт-Купере. Проигрывает и пропивает доходы. Уже это само по себе нехорошо. Но самое главное… он ведет очень скверные разговоры, Карл. Хвастается всякими приключениями. Двумя… двумя женщинами, с которыми приехал на равнины. – Уильям умолк, видимо, чтобы хлебнуть виски.
– Пойми нас правильно, Карл, – заговорил Джон. – Мы не верим в его болтовню, а ребятам в Порт-Купере, китобоям, шкиперам и охотникам на тюленей, абсолютно все равно, скольких женщин обрюхатил ваш Отти. Однако поселение растет, и эти новые люди, которые строят город в устье Эйвона, довольно религиозны. Он ведь даже будет называться Крайстчерч[70], а это говорит о многом. Англиканцы, если не ошибаюсь. В общем, они сейчас строят церкви, где скоро будут крестить Линди и Кэрри, чтобы они затем стали уважаемыми членами общины. Если эти слухи разойдутся… Такое не отмывается…
Ида уже не слышала, что ответил Карл. Она отпрянула от двери, словно ее ударили, и впервые поняла, что люди имеют в виду, когда говорят, что в глазах у них все потемнело от гнева. Чувство, поднявшееся из глубины ее души, было бурным и разрушительным. Пожалуй, его можно было сравнить с тем ощущением, которое она испытала, когда убила крысу, но теперь оно было еще более жгучим и всепоглощающим. Ида дрожала от ярости сильнее, чем когда бы то ни было в своей жизни. Наверное, сейчас она вообще впервые испытывала ярость. То, что она прежде принимала за ярость, было глухим раздражением, разочарованием и возмущением. Теперь же ей не терпелось что-то сделать с ней, в душе не осталось ничего, кроме желания накричать на Оттфрида, побить его, исцарапать и искусать. Как он мог выдать ее тайну, как мог, напившись, хвастаться своей плодовитостью? Он разрушил жизнь своей жены, а в некотором смысле и Кэт. Как он может разрушать еще и будущее девочек, своих собственных дочерей?
Ида решила не возвращаться к женщинам. В столь взволнованном состоянии, как теперь, она могла выдать себя, а пока еще существовала вероятность того, что Динсы скрыли эту историю от Эммы и Элисон. В конце концов, они только что уверяли Карла, что не поверили ни единому слову Отти. Ида прошла к задней двери дома, ведущей к туалету. Здесь висел вощеный плащ – она только что надевала его, чтобы не промокнуть по пути к туалету, и теперь снова взяла, намереваясь отправиться в Порт-Купер. Ее подгонял гнев: сейчас она решит вопрос с Оттфридом раз и навсегда. Перед всеми!
261 
