265 
– Здесь? – спросил он.
– Здесь хорошо, – отозвалась Ида. – Было бы лучше, если бы пляж был подлиннее, но зато тут уютно. И звезды сияют, как полагается.
Тучи, ходившие по небу днем, совсем рассеялись. Приближалось полнолуние, и звездное небо отражалось в море, на котором царил почти полный штиль, только мелкие волны бились о берег.
Ида спешилась. Карл последовал за ней, наблюдая, как она впитывает в себя окружающий пейзаж: песок и море, луну и звезды.
– Ты не хочешь поцеловать меня? – вдруг спросила она.
Карл недоверчиво посмотрел на нее, обнимая.
– Я всегда хочу этого, – прошептал он.
– Тогда поцелуй! – велела Ида и тут же утонула в объятиях Карла.
Его губы нашли ее уста, и это было так же прекрасно, волнительно и нежно, как тогда, в Байе. На этот раз Ида не сопротивлялась.
Карл целовал ее снова и снова, она наслаждалась его прикосновениями. От него пахло пóтом, конской упряжью и конской шерстью, а еще любовью. С этой ночи любовь навсегда приобрела для Иды этот запах. Карл гладил ее, нежно касался ладонями ее лица, спины, волос, словно не веря, что она действительно рядом с ним.
– Можешь распустить мои волосы, – прошептала она, когда ее чепец упал на землю. – Я всегда представляла себе, как ты распускаешь мне волосы. Раньше…
Когда она начала расстегивать пуговицы на платье, у Карла захватило дух. Он страстно желал ее, но с другой стороны – это было просто безумие. Стояла холодная осенняя ночь.
– Ида, может быть, нам стоит… Так холодно. Я не хочу, чтобы ты…
Ида уронила платье на песок.
– Не холодно, – возразила она. – Разве ты не понимаешь? Холодно только в Рабен-Штейнфельде. Но я уже ушла оттуда. И мы на пляже, мы в Байе. Сейчас ты услышишь звуки барабанов, музыку…
– Подожди, – прошептал Карл.
Он вернулся к Бренди, быстро снял с него седло и развернул войлок, который подкладывал под низ. Одеяло было колючим и пахло конским пóтом, но, сделанное из плотной шерсти, оно наверняка не позволит Иде и Карлу замерзнуть.
Ида расстелила на песке плащи Эммы и Карла.
– Мне хотелось бы чувствовать песок, – с грустью в голосе произнесла она. – Но, к сожалению, он еще мокрый. Ты прав, было бы слишком холодно. Здесь… наверное, здесь все же не Байя.
Карл поцеловал ее и нежно уложил на плащи.
– Нет! – прошептал он. – Нет. Песок высохнет на горячей коже. Ты же знаешь, ты ходила босиком по воде. А я согрею тебя. Там, где я, там и будет для тебя Байя…
Они любили друг друга в ритме барабанов, который слышали оба, хотя те звучали на совсем другом пляже, под ярким южным солнцем. Ида не думала о том, что ей может быть больно, как всегда, – этой ночью осуществилась ее мечта, а в ней никогда не было ни боли, ни страха. Карл взял ее нежно и осторожно, медленно, как девственницу. Он гладил ее, шептал на ухо нежности, покрывал ее тело поцелуями, и в конце концов она стала двигаться вместе с ним в такт прибою. Они слились в единое целое вместе с бухтой, звездным небом и морем. Ида чувствовала, как в ней нарастает тепло, растворилась в облаке блаженства и словно бы воспарила к небесам.
– Неужели именно за это отправляют в ад? – спросила она позже, когда они лежали, обнявшись, под теплым войлоком. – Мне показалось, что мы коснулись небес!
Карл улыбнулся:
– Наверное, так и было. Может быть, нашими телами владели боги. Ты была Папа, земля, а я – Ранги, небо, и теперь они всегда будут благодарны нам за то, что мы снова позволили им соединиться. Какая ты красивая, Ида! – Он снова поцеловал ее.
– Ты тоже. – Она видела лишь очертания его тела, и то, что она могла разглядеть, нравилось ей. Карл был жилистым и стройным, сильным и все же не настолько тяжелым, чтобы ей не нравилось ощущать его вес. – Voce é linda.
– Думаю, о мужчине нужно говорить lindo, – отозвался Карл. – Но ты не забыла! Я снова произнес эти слова, когда познакомился с твоими дочерьми. Это Линда, верно? Твоя дочь – Линда?
Ида покачала головой:
– Они обе мои дочери. И обе дочери Кэт, иначе нельзя. Иначе Линда считалась бы внебрачным ребенком.
Карл удивленно поднял брови:
– Линда – родная дочь Кэт? А я думал, твоя.
– Нет. – Ида улыбнулась. – Моя – это Кэрол. Когда она родилась… Было тяжело, я боялась, мне было больно, и я так радовалась, когда все закончилось. Я думала, что никогда не смогу полюбить ее.
– И поэтому назвала «любимой»? – удивился Карл. – Я спросил у Криса, что означает «Кэрол», и он сказал, мол, «возлюбленная» или «радостная песня».
265 
