13 
Родерик долго молчал, она обернулась и посмотрела на него.
—Да, — коротко ответил он наконец. — Я был с ним, когда он умер.
—А что случилось? Какое горе так подкосило его?
— Это долгая история, мисс. Я предпочел бы не говорить об этом.
— Я что, расстроила тебя? Прости, я не хотела.
—Я знаю. Просто я любил это место и... лорда Крэнфорда. Ужасно видеть, как здесь все разрушается, и вспоминать, как он умер в одиночестве.
— Но он же не был одинок, — внезапно возразила Луиза. — У него был ты, и если ты к нему действительно был привязан, ты скрасил его последние дни.
— Спасибо вам, мисс, за эти слова. Мне хочется думать, что я хоть немного помог ему.
—Я в этом уверена, — с сочувствием произнесла Луиза, тронутая грустным выражением его красивого лица. — Это так ужасно. Пару лет назад, когда я ездила кататься одна, мне очень захотелось поехать в поместье и посмотреть, что там. Я никогда не видел ничего более печального. Сад заброшен, зарос травой, дом, кажется, рушится сам по себе. Мне удалось пробраться сквозь какое-то разбитое окно и посмотреть, что там внутри. Там было так призрачно, все покрыто пылью, стояла мертвая тишина...
— Не следовало ходить туда одной, — заметил Блейк. — А что, если бы с вами что-нибудь случилось и никто не знал бы, где вы?
— Я знаю, что это было глупо. Мама очень сердилась, когда я вернулась в пыльной одежде и рассказала ей, где была. Она сказала, что я мальчишка-сорванец, который не знает, как ведут себя настоящие леди. И вскоре после этого случая меня отправили в пансион благородных девиц.
—А теперь вы знаете, как ведут себя леди? — с улыбкой спросил Блейк.
— Конечно! Я всегда веду себя как истинная леди!
Он ничего не сказал, только многозначительно поднял бровь. Они вместе рассмеялись.
— Не знаю, правда ли лорд Уэстбридж такой страшный, как мне говорили, — задумчиво проговорила Луиза, — но если он действительно хочет вернуть поместью Крэнфордов прежнее великолепие, это говорит в его пользу. Как ты думаешь?
К ее удивлению, он не ответил, а когда Луиза обернулась, то увидела, что лицо друга обрело какое-то застывшее, каменное выражение.
— Я не уверен, мисс. Нам пора возвращаться. Становится прохладно.
Вдруг Луиза остановила лошадь.
— Посмотри на тот дуб! На нем омела. Я хочу сорвать ее для детей.
— Она слишком высоко. Даже я не смогу дотянуться.
— Но я могу стать на твои плечи.
— Мисс Хаттон, я не думаю...
— Родерик, пожалуйста, делай, как я сказала, — твердо произнесла она.
Он протянул девушке свой нож и присел, давая ей возможность взобраться на плечи. Потом выпрямился, чтобы она могла дотянуться до омелы.
— Что вы делаете?
Холодный, резкий голос испугал Луизу. Она поскользнулась, попыталась ухватиться за дерево, но промахнулась. В следующий момент она соскользнула на руки Родерика.
Они оба уставились на высокого темноволосого мужчину с резкими чертами лица, который возник, казалось, ниоткуда. Он сидел прямо на огромном коне и свирепо смотрел на них. Ветви дуба, высившегося над ним, отбрасывали тень на верхнюю часть его лица. Казалось, будто он в маске...
Родерик поставил девушку на землю и тихо пробормотал:
— Это лорд Уэстбридж.
Глава 3
Луиза торопливо поправила юбку своей амазонки и подошла к лорду Уэстбриджу.
— Пожалуйста, простите меня, — сказала она с улыбкой. — Мне не следовало срывать вашу омелу без разрешения, но поскольку вы друг моего отца...
— Кто ваш отец? — спросил он требовательно, не дав ей закончить.
—Лорд Хаттон. Надеюсь, мы скоро будем иметь удовольствие принимать вас за обедом.
С лицом всадника произошла резкая метаморфоза. Гнев исчез, его сменила радость, но это выражение было таким фальшивым, неприятным, что Луизе стало не по себе.
Мужчина спрыгнул с лошади.
— Так вы и есть дочка Хаттона? — воскликнул он ворчливо. — Мне говорили, что вы красивы. —
С наглой уверенностью он взял ее за подбородок и стал рассматривать. — Да, молва не лжет.
От отвращения Луиза еле сдержалась, чтобы не оттолкнуть его. Ей не понравился такой комплимент — даже если бы и не были нарушены все правила этикета его грубым прикосновением.
В этом человеке была видна какая-то холодная, зловещая медлительность. Казалось, грубость была ему присуща от природы и он наслаждался этим.
13 
