Глава 24

Ее разбудил нежный поцелуй. Она вздохнула, потянулась, но открывать глаза не хотелось. Во сне она увидела свою родину, и было так ужасно сознавать, что это не наяву.

— Ну что, дух борьбы еще не вернулся к тебе, моя колдунья?

Кристен улыбнулась. Она чувствовала, что Ройс сидит рядом.

— Нет.

— Тогда я жду новых предложений.

— Ах ты!

Она открыла глаза и схватила подушку, чтобы запустить ему в голову. Он уже направлялся к двери.

— Нет, Кристен, давай заключим перемирие. Сегодня утром у меня много дел. Я уже приказал Эде, чтобы она принесла тебе платье и… — Он замолчал, так как в дверях показалась Эда. — Ну, ладно, Эда, объясни ей все. — С этими словами Ройс удалился.

Кристен села в постели и недовольно посмотрела на старую женщину.

— Что все это значит? Он сказал, что у него какие-то дела.

— Да, сегодня приезжает Альфред.

— Ваш король приезжает сюда? — удивленно спросила Кристен.

Подойдя поближе, Эда кивнула:

— Да, он уже выслал гонцов, которые сообщили нам это известие. У нас всего несколько часов на подготовку.

— Но зачем он приезжает сюда?

— Он оказывает нам огромную честь.

— Если ты не знаешь, так скажи об этом прямо.

Эда засмеялась.

— Ну что ж, твой вопрос действительно застал меня врасплох. Откуда мне знать, почему он вдруг решил приехать? Но с тех пор, как был заключен мир, так повелось, что он часто навещает своих лордов — наверное, чтобы поднять у них боевой дух, а заодно проверить, как они готовы защищать отечество, ну и напомнить им, что мир не вечен. Он не скупится на похвалы и обещания, чтобы они посерьезней относились к искусству владеть оружием. За последнее время это уже третий раз он к нам приезжает.

— Ну вот, видишь. Ты все же знаешь больше, чем тебе казалось, — улыбнулась Кристен.

— Есть и еще причины. Наш король своих вассалов, которые у него особо в чести, навещает просто для того, чтобы на пару часов или даже дней забыть об опасности, что идет от датчан. Лорд Ройс принадлежит к тем, кому он оказывает особую милость.

— Надо же, — заметила Кристен с налетом сарказма.

Сейчас, днем, к ней вернулось недовольство Ройсом. Кроме того, его не было рядом и он не мог влиять на ее мысли и чувства.

— Ну, что ты мне принесла? Еще одно платье, которое мне не подходит?

— Нет, это сшили специально для тебя, по твоему росту.

Кристен подняла вопросительно бровь и наморщила лоб, разглядывая платье, которое Эда держала, высоко подняв руки. Оно было сшито из такой же грубой материи, как и то, которое Ройс разрезал на ней вчера кинжалом.

— Это Ройс распорядился?

— Нет, леди Даррелл, — ответила Эда. — Она считает неприличным, что короткие платья слишком высоко открывают твои ноги. Она говорит, что так много голого тела может ввести в соблазн мужчин, которые не бояться Бога.

При этих словах губы Эды дрогнули. Кристен тоже хихикнула, и обе они вдруг громко рассмеялись.

Веселость Кристен улетучилась так же быстро, как и пришла, когда она увидела на руке Эды, когда та подавала ей платье, цепи. Однако она ничего не сказала и даже сама надела их. Идя наперекор Ройсу, она ничего не добьется. Никакой пользы ей не будет, если она и дальше станет показывать ему, как боится этих цепей. Если ей суждено все время носить цепи, ну что ж, пусть будет так. Со временем они смогут вызвать в ней ненависть, необходимую ей для того, чтобы действительно освободится от власти, которой сейчас обладал над ней этот сакс.

* * *

— Неужели мы должны всю еду готовить сами? — спросила Кристен Эду, увидев, что они работают на кухне вдвоем, а зал был тоже почти пуст.

Эда хихикнула.

— Остальные придут, как только леди Даррелл их отпустит. Она совсем теряется, когда приезжает король, и гоняет своих служанок, как кур по двору, а дело все равно стоит на месте. Мы успеем сделать больше, когда госпожа ляжет спать.

— Эда!

— Ну а если это на самом деле так? — стояла на своем старуха.

Кристен улыбнулась про себя. Сегодня Эда показала себя совершенно с новой стороны: оказывается, у нее есть чувство юмора. С тех пор как Кристен появилась здесь, именно юмора ей и недоставало, поэтому она прониклась к этой старой женщине еще большей симпатией. Она вдруг осознала, что Эда стала ей по-настоящему близка. Ее ворчливость, ее не всегда желанные советы, ее готовность взять под свое крыло — все это напомнило Кристен дом и старую Альфреду, которая была такой же властной, как мать — не как Бренна, а как большинство матерей подруг Кристен, но одновременно была хорошей подругой.

  65