очень нудно 
50 
— Прости меня. Я просто дура.
— Прекрати. Рона все сделает быстро и толково. У нее опыт. Это необходимо для ее семьи и для тех, кто уже за решеткой.
— Господи, — глухо проговорила Юлия. — Как прожить жизнь? Соня, я иногда начинаю думать, что держусь на одной ненависти и отвращении.
— Не нужно. От этого не легче. Идем, я провожу тебя, — Она обняла Юлию и, как в детстве, потерлась носом об ее плечо. — Знаешь, что сказала Рона, когда мы прощались? Ненависть — не лучшее лекарство от боли…
Они уже стояли в полутемном общем коридоре, когда телефонный аппарат на стене прихожей взорвался раскатистым звонком. Юлия опустила сумку и сняла трубку.
Звонил Вячеслав Карлович.
— Ты еще там? — спросил он тем особым тоном, которым говорил с низшими по чину.
— Уже на пороге.
— Не торопись, — сказал он. — Буду через пять минут. Спускайся к парадному.
И отключился.
Когда она вышла на улицу, серый «опель» чадил на холостых оборотах у обочины. Шофер распахнул перед ней заднюю дверцу. Вячеслав Карлович, сидевший впереди, вопросительно покосился на сумку.
— Подарки, — как бы невзначай пояснила Юлия, устраиваясь на сидении. — Там и для тебя презент. Хорошо, что догадался заехать.
— Презент, — вздохнул он. — Дело в том, что через час я уезжаю. Ненадолго — день-два. А куда — тебе знать не полагается. И очень все это не вовремя!..
— Раз так, может быть я пока поживу у своих? Ты не против?
— Против. Причем принципиально. Я бы предпочел, чтобы ты ночевала дома.
— Ну что ж. Будет, как ты говоришь… Но видеться с сестрой мне не запрещается?
— Юлия, — Вячеслав Карлович едва сумел скрыть вспышку раздражения. — Сейчас не время выяснять отношения. Все дозволено, но в разумных пределах…
— Не сердись, — примирительно улыбнулась она. И когда муж отвернулся, добавила в затылок: — Там и без меня с ночлегом тесновато…
Особоуполномоченный ОГПУ по республике, собранный и молчаливый, выехал на вокзал минут сорок спустя, отказавшись от ужина. И Юлия, как только осталась в одиночестве в огромной казенной квартире, первым делом отпустила прислугу. Теперь только внизу, в подъезде, оставалась смена ведомственной охраны, и она без опаски вынула из сумки упакованный в старые газеты архив Хорунжего. Побродила по своей комнате в поисках места, где бы спрятать, нашла, но спешить не стала: побаюкала сверток перед собой — и вдруг поняла, что не сможет устоять перед искушением. Возможно, если бы Вячеслав Карлович не убыл так стремительно, а домработница не торопилась к семье, все бы пошло по-иному.
В доме, заполненном чужой мебелью, всегда смотревшей на нее с презрительной укоризной, царила пещерная тишина. Юлия опустила сверток на столик для рукоделия, включила бра, сняла один, затем второй слой газетной бумаги и осторожно распутала тесемки лежащей сверху канцелярской папки.
Пробежав глазами первую же страницу, она вздрогнула, закрыла лицо ладонями и откинулась в кресле.
2
«Милостивый государь! Практика указала, что сотрудники, давшие неоднократно удачные ликвидации и оставшиеся непривлеченными к следствию или дознанию, рискуют при следующей ликвидации, если вновь останутся безнаказанными, провалиться и стать совершенно бесполезными для розыска. С другой же стороны, они будут вынуждены вести постоянную скитальческую жизнь по нелегальным документам и под вечным страхом быть убитыми своими же товарищами. В подобных случаях более целесообразно при необходимости дать сотрудникам (разумеется, с их согласия) возможность нести вместе со своими товарищами судебную ответственность. Подвергшись наказанию в виде заключения в крепость или ссылки, они не только гарантируют себя от провала, но и усилят доверие к себе партийных деятелей и впоследствии смогут оказать крупные услуги делу розыска — при условии, конечно, их материального обеспечения во время отбытия наказания. Сообщая о таковых соображениях по поручению е. п. командира Отдельного корпуса жандармов, имею честь уведомить Вас, милостивый государь, что его превосходительством будет обращено особое внимание как на провалы агентуры, так и на ее сбережение.
Примите, милостивый государь, уверения в совершенном моем почтении».
Дата — 12 мая 1910 года.
Исходящий номер — 125534.
В Москву на заседание коллегии он прибыл ранним утром. Спецвагон прицепили к ночному кавказскому скорому — в этом можно было усмотреть некое предзнаменование, однако ничего существенного не случилось. За небольшим приятным исключением.
50 
