очень нудно 
69 
На самом деле Ягодный нагло врал начальству. Свет в окнах родителей Юлии действительно погас ближе к полуночи. Он проторчал у дома еще с четверть часа, выкурил пару вонючих папирос-гвоздиков и подался в свою конуру — спать. Ступни тупо ныли, щиколотки горели огнем. Артрит, профессиональная болезнь «топтунов», официантов и спортсменов на закате карьеры.
Каков же был его ужас, когда, вернувшись на точку в половине седьмого утра, он вскоре понял, что «объекта» в доме по Советскому переулку нет. Сестра Рубчинской вышла на прогулку с ребенком в половине девятого, но Юлия не показывалась. Без всякого толку он вел наблюдение еще с полчаса, пока не понял, что случился прокол.
Ягодный в панике заметался по городу, лихорадочно прикидывая, куда она могла деваться в такую рань, но только в начале десятого сообразил позвонить из подсобки ближайшего продовольственного домработнице Вячеслава Карловича. Раиса сообщила, что хозяйка дома.
Агент с облегчением ругнулся и со всех ног помчался к трамвайной остановке. Спустя полчаса он был на привычном месте — у ограды школьного здания наискось от серой глыбы наркоматского дома. Оттуда был хорошо виден подъезд, а сам он оставался в тени кустов желтой акации. Там его и застал в полдень посыльный из управления.
— Ладно, — подвел итог Вячеслав Карлович, подтягивая к себе городской аппарат. — Пока подожди в приемной.
Трубку взяла Юлия, почти сразу. В двух словах он сообщил жене, что прибыл, поинтересовался ее планами и выслушал ответ.
— Опять? — сорвался было, но тут же окоротил себя. — Хорошо… Сейчас у меня нет времени обсуждать эти дела — поговорим дома. Жду тебя к семи. И постарайся не опаздывать…
6
Он дал отбой, вызвал агента и велел тому отправляться в Советский. Потом прошелся по кабинету, похрустел пальцами и вдруг подумал, что ничего бы сейчас не пожалел за по-настоящему горячую ванну. Кожа под одеждой зудела, будто взялась коростой.
Пришлось ограничиться одеколоном. Смочив носовой платок, Вячеслав Карлович сбросил пиджак полувоенного кроя, расстегнул ворот шелковой, в тонкую полоску, рубахи и тщательно протер лицо, шею, грудь и подмышки. Как только стало немного легче, он пригласил Когана и Смальцугу и до двух, рассеянно трогая затылок, выслушивал чепуху о театре и о Сабруке, относительно которого наверху все давно было решено.
После совещания у наркома, которого особоуполномоченный в грош не ставил, — тот был человеком временным, не имеющим поддержки в руководстве ЦК и к тому же довольно бестолковым, — Вячеслав Карлович поехал домой. Уже в пути его мысли вернулись к неизвестной женщине в театре и к тому, что жена, вопреки его ясно выраженной воле, нарушила обещание. Зная ее, он решил, что для этого должны были найтись весомые причины. И вдруг почувствовал — что-то в докладе агента не сходится.
— С приездом, Вячеслав Карлович! Обедать будете? — принимая у него плащ и шляпу, обрадовалась румяная и смешливая Раиса. Женщина была из их ведомства. Подбором персонала занимался девятый отдел, но эту он выбрал сам. Свежая деревенская физиономия оживляла суровую строгость казенного жилья.
— Позже, — сказал он, проходя в гостиную. — Приготовь мне пока ванну.
— Ой, а что ж вы раньше-то не предупредили! — всполошилась Раиса. — Я б давным-давно затопила. Вы ж ее знаете, эту заразу, — чисто паровоз! Часа полтора дожидаться, не меньше.
Среди многих неудобств наркоматского дома было и то, что водогрейные колонки топились по-старому, дровами, тогда как повсюду на кухни уже был подведен новомодный газ. Поэтому посещение ванной превращалось в целый ритуал.
— Я подожду, — он отодвинул штору и приоткрыл окно, впуская воздух. Раиса еще была здесь, и Вячеслав Карлович вдруг спросил: — Так в котором часу, говоришь, ушла Юлия Дмитриевна?
— В начале первого. Я как раз с рынка прибежала. Зелень там, то-се… Что-нибудь не так? — в голосе девушки прозвучала растерянность.
— Занимайся делом, — сказал он. — К тебе претензий нет.
Как только домработница скрылась, Вячеслав Карлович толкнул дверь в комнату жены.
Судя по всему, Юлия собиралась в спешке. Дверца шкафа осталась приоткрытой, несколько женских мелочей разбросаны в беспорядке. Сильно пахло ее духами — разлила или оставила флакон на туалетном столике открытым. И новшество: на стене, там, куда по утрам падал луч солнца, висела небольшая картина в глухой темной раме. Издали она казалась на табачного цвета обоях неопрятным пятном.
69 
