42 
— Люсинда, мы не будем вместе. Ничего подобного никогда не будет.
Даже если Джессика ответит «нет», он теперь и вправду никогда не удовольствуется люсиндами этого мира.
— Ты не хочешь на мне жениться? — изумилась Люсинда. Она была так уверена в своей власти над мужчинами, так уверена, что может получить все, что пожелает.
— Нет. Это совершенно исключено.
Она поджала губы и откинулась на спинку кресла, негодующе глядя на Брайана.
— Только, пожалуйста, не швыряйся в меня салатом.
Она с усилием поставила блюдо на стол.
— Мне бы такое и в голову не пришло, — произнесла она надменно. — Я предложила пожениться только ради блага Мишель.
Он знал, что в ней заговорила гордость. Вероятно, в своих расчетах Люсинда отводила Мишель далеко не главную роль.
— Мишель нужно видеть по-настоящему влюбленных людей, которые достаточно уверены друг в друге и могут дать ей все. — Брайан удивился, услышав собственные слова.
— Ты говоришь так, будто у тебя есть кто-то на примете.
— Да.
Она внимательно посмотрела на него и широко раскрыла глаза, полные ужаса и недоверия:
— О, нет! Пожалуйста, не говори мне, что влюбился в ту мышку из хижины Белоснежки!
Мышка? Его Джессика? Брайану захотелось что-нибудь швырнуть в Люсинду, но он вспомнил, что ее никогда не интересовала истинная сущность чего бы то ни было.
Его гнев прошел. Внезапно Брайану стало даже жаль Люсинду.
— Я женюсь на Джессике, — твердо сказал он. Люсинда пристально на него посмотрела.
— Боже мой, ты говоришь серьезно. — Она недоверчиво покачала головой, поковыряла салат, а потом отложила вилку в сторону. — Может быть, уйдем прямо сейчас? Ты ухитрился испортить ленч.
Всю жизнь на него пытались повлиять люди, которые хотели, чтобы он их осчастливил. Не оправдывая их ожиданий, Брайан чувствовал себя законченным эгоистом. Внезапно он получил урок, который помог ему разобраться в собственной жизни. Он не позволил собой манипулировать и наконец получил свою награду. После стольких лет одиночества, которые он прошел собственной дорогой.
Джессика тоже шла собственной дорогой. Она страдала, но не сломалась, а изменилась к лучшему.
— Ты попрощаешься за меня с Мишель?
Выходит, как он и подозревал, Мишель для Люсинды была всего лишь ступенькой. Он кивнул, оставил обескураженной официантке большие чаевые и проводил Люсинду до аллеи. Прямо напротив ресторана он заметил ювелирный магазин.
Должно быть, лицо его выражало нетерпение, потому что Люсинда скривила губы.
— Брайан, ты просто не находишь себе места!
— Совершенно верно, — сказал он, вздернув подбородок.
Она схватила его за руку и потащила к витрине ювелирного.
— О, мне очень нравятся эти изысканные драгоценности. Наверное, она получит что-нибудь в этом роде, — с оттенком горечи произнесла Люсинда.
Брайан посмотрел на кольцо в витрине, приглянувшееся Люсинде, и рассмеялся.
— Нет, вряд ли. Я полицейский, а не глава «Майкрософта». Да ей бы все равно такое не понравилось. Скорее уж это.
Выбранное им кольцо было изящным, простым и красивым, в точности, как Джессика.
Люсинда потянулась к Брайану и коснулась его щеки.
— Брайан, — тихим, хриплым голосом произнесла она. — Я желаю тебе счастья.
— Спасибо, — сказал он, с некоторым подозрением.
И тогда она встала на цыпочки и страстно поцеловала его в губы. Брайан был поражен. Неужели мужчина, которого так целуют, может ничего не чувствовать — ни малейшего намека на желание? Когда он, не отвечая, отстранил Люсинду от себя, она рассмеялась.
— Я тебя просто проверяю, — сказала она. Потом надела темные очки, повернулась на высоких каблуках и быстро пошла прочь. Ее провожали восхищенные мужские взгляды. Брайан не сомневался: у нее будет все в порядке.
Он не стал терять времени и вернулся к кольцам.
— Вот это, — сказал он продавцу.
— Прекрасный выбор.
— Спасибо. — Кольцо было из чистого золота, в центре которого мерцал многогранный сверкающий бриллиант.
Брайан вышел из магазина, чувствуя себя на верху блаженства. В первый раз в жизни он истратил месячное жалованье на то, что могло уместиться в крохотной коробочке, и при этом замечательно себя чувствовал.
— Эй, Мишель, — позвал он, заметив ее с друзьями неподалеку. Но Мишель, должно быть, его не расслышала, потому что пошла дальше.
42 
