очень нудно 
59 
В пятницу с утра он позвонил в компанию «Уоллас и Мэдисон» и без всяких церемоний потребовал соединить его с Эллиоттом Уолласом. Секретарь Уолласа, которая давно привыкла к поведению Олсена, даже не заикнулась, что мистер Уоллас уже ушел на срочное совещание. Вместо этого она попросила старика подождать и кинулась в коридор, чтобы поймать Эллиотта у лифта.
— Олсен звонит, — сказала она.
Обреченно вздохнув, Эллиотт вернулся в кабинет и взял трубку.
— Дерек, как здоровье? — дружески поинтересовался он.
— Со мной все в порядке. Я слышал, у твоего так называемого племянника большие неприятности.
— Как тебе хорошо известно, Мак пропал десять лет назад. Совершеннейшая нелепость, что полиция пытается сейчас свалить на него какое-то преступление. Чем могу быть полезен?
— Лично мне он доставил много неприятностей своим исчезновением, так как жил в одной из моих квартир. Как бы то ни было, я звоню тебе по другому поводу. В прошлом месяце мне исполнилось восемьдесят три. Пора все продать.
— Я предлагаю то же самое последние пять лет.
— Если бы я продал имущество пять лет назад, то не получил бы ту цену, какую получу сейчас. Я хочу прийти к тебе и поговорить. В понедельник утром, в десять часов, тебе подойдет?
— В понедельник в десять — отлично, — ответил Эллиотт вежливо, а когда удостоверился, что Олсен дал отбой, швырнул трубку со всей силы, — Теперь придется перекроить весь день, — бросил он на ходу секретарше, а сам поспешил к лифту.
Она сочувственно посмотрела ему вслед. На совещании, куда он торопился, предстояло решить, кто возьмет на себя обязанности Эрона Клайна. Просидев дома четыре дня, Клайн сообщил телефонным звонком о своей отставке, объяснив, что не может работать бок о бок с тем, кто защищает убийцу его матери.
42
Грегг Эндрюс разработал для себя расписание, которого строго придерживался. Отработав в больнице, он сразу ехал домой, наскоро перекусывал и ложился спать. Будильник был установлен на час ночи. В два часа он уже потягивал пиво в баре «Вудшед», где и оставался до закрытия. Затем, сидя в машине недалеко от входа, он наблюдал, как покидают здание официанты, бармены и музыканты. Ему хотелось удостовериться, что все они уходят по несколько человек с разрывом в пару минут, и никто не уходит один, как было единодушно ими заявлено в показаниях.
Последние три ночи он шел пешком милю от клуба до квартиры Лизи, заговаривая с каждым, кто попадался ему на пути, и, спрашивая, не был ли этот прохожий случайно в этом же месте примерно в то время, когда исчезла Лизи, не видел ли ее. И всякий раз получал отрицательный ответ. На четвертую и пятую ночь он объезжал соседние улицы на тот случай, если она выбрала не самый прямой путь.
В субботу ночью, в половине четвертого, дождавшись, когда служащие запрут дверь в «Вудшед», он собирался начать свое патрулирование, но тут в окошко постучали. На него смотрел мужчина с грязными потеками на лице и сальными волосами. Наверняка хочет попросить денег, подумал Грегг, опуская стекло на несколько дюймов.
— Вы брат, — прохрипел мужчина, дыхнув на него тухлятиной и алкогольными парами.
Грегг инстинктивно отпрянул, подтвердив:
— Да, верно.
— Я видел ее. Обещаете, что я получу награду?
— Если поможете отыскать мою сестру, то да.
— Запишите мое имя.
Грегг потянулся к «бардачку» и вынул блокнот.
— Зак Уинтерс. Живу в ночлежке на Мотт-стрит.
— Вы думаете, что видели мою сестру?
— Я видел ее той ночью, когда она исчезла.
— Почему же вы сразу не сообщили полиции?
— Никто не верит таким, как я. Скажешь копам, что видел ее, а они тут же заявят, что я с ней что-то сделал. Так всегда бывает.
Уинтерс оперся грязной рукой о машину, чтобы не шататься.
— Если то, что вы сообщите, поможет нам найти сестру, я лично передам вам награду. Что вы знаете?
— Она вышла из бара последней. Направилась в ту сторону, — Он показал, — Тут к обочине подкатил большой джип и остановился.
У Грегга внутри все перевернулось.
— Ее увезли силком?
— Ничего подобного. Я слышал, как водитель позвал: «Эй, Лизи», и она тут же прыгнула в джип.
— Вы можете сказать, что это была за марка?
— Конечно. Это был черный «мерседес».
43
Субботним утром он переживал очередной приступ раскаяния. Он ужасался своим деяниям. «Не думал, что когда-нибудь снова убью человека, — размышлял он.— Я был очень напуган. После первого убийства я попытался быть хорошим. Но затем это случилось снова. Дважды. А я все старался измениться. Но не сумел. А потом он заставил меня делать это снова... и снова. После я уже не мог остановиться.
59 
