81 
– Я плыву на большом колабле! – пояснил он. – В Амелику!
Карлотта подняла глаза и встретилась взглядом с мужем.
– Почему ты надумала уехать? – спросил он.
Голос его прозвучал негромко, но строго.
– Потому что… я так… несчастна, – пролепетала та, даже не пытаясь подбирать слова.
– Прости меня, Карлотта, – произнес Норман. – Слышишь, прости.
Она отвернулась.
– Поздно… теперь уже поздно… Ты меня никогда не простишь… Я больше так не могу… Ситуация безнадежна, совершенно безнадежна…
Норман подошел к ней и положил ей руки на плечи. Она слегка вздрогнула от его прикосновения, а затем словно окаменела.
– Карлотта, – произнес он. – Тебе надо вернуться в Лондон, причем немедленно. Из-за Магды. Она очень плоха.
Карлотта издала негромкий вскрик, точно раненое животное.
– Магда! Больна! Что случилось? Говори же скорее!
Норман взял ее руку в свою большую ладонь.
– У нее удар, – сказал он. – Сегодня утром мне об этом сообщила Леолия Пейн. Она просила, чтобы ты как можно скорее приехала.
Карлотта побледнела. Она поднялась на ноги и подхватила с кровати сумку и пальто.
– Мне надо… туда, – проговорила она дрожащим голосом. – Вы… ты меня подвезешь?
Норман позвонил в колокольчик. Когда в каюту вошел стюард, он распорядился насчет багажа. Затем, взяв Билли за руку, вслед за Карлоттой пошел к трапу.
Вскоре они ступили на берег. Им пришлось немного подождать, пока из трюма вынесли багаж Карлотты и погрузили в автомобиль.
Как только машина тронулась с места, Карлотта повернулась к Норману и заговорила с ним впервые с той минуты, когда они вышли из каюты.
– А мы не опоздаем? – спросила она с тревогой.
– Надеюсь, что нет.
Ее била дрожь. Норман видел, что в глазах у нее стоят слезы. Она открыла сумочку, пытаясь на ощупь отыскать носовой платок. Норман вынул из кармана свой и подал ей.
– Ну почему я не съездила к ней! – шептала Карлотта. – Ну зачем я вместо этого поехала… сюда!
– Мы будем в Лондоне через два часа, – успокоил ее Норман.
– Магда… моя милая, дорогая Магда… – тихонько причитала Карлотта.
Она была уже не в силах сдерживаться, ее сотрясали рыдания. Она зарылась лицом в ладони.
Норман обнял ее и привлек к себе. Она не сделала и попытки высвободиться, наоборот, уткнулась головой ему в плечо.
– Если она умрет… – рыдала Карлотта. – Это конец… Я останусь одна на всем белом свете! Одна, совершенно одна, и никому до меня не будет дела.
– Моя дорогая, – прошептал Норман. – Ты же знаешь, что это неправда.
– Правда, еще какая правда! – закричала Карлотта. – Как она любила меня! Только она, и больше никто. Я так одинока, так несчастна! Норман, ну за что, скажи, за что ты меня так ненавидишь?
Но он едва слышал ее слова, потому что сидел, прижавшись лицом к ее плечу.
Ее истерика передалась Билли. Мальчик захныкал и сполз с сиденья, на котором до этого сидел, и передвинулся ближе к Норману. Он устал от долгой езды и был напуган слезами Карлотты.
Норман обнял Билли, и тот доверчиво прижался к нему.
И словно почувствовав, что Норман переключил внимание на кого-то другого, Карлотта тоже прижалась к нему еще теснее.
– Прошу тебя, помоги мне, Норман. Я этого не вынесу. – Слова давались ей с неимоверным трудом. – Я ничего не понимаю, но я люблю тебя, честное слово, просто ты уже никогда мне не поверишь…
И она вновь разрыдалась.
– Я думала, что я люблю Гектора… потому что он был ко мне равнодушен.
Признание было столь неожиданным, что Норман окаменел.
– Я думала… я думала, что мне нужны только твои деньги, – продолжала сквозь слезы Карлотта. – Но я была так глупа… Я ненавижу твои деньги… я люблю тебя самого…
Ее слова потонули во всхлипах, и самообладание окончательно оставило ее. Все ее тело сотрясалось в рыданиях.
Билли тоже ревел в голос.
Норман посмотрел на две их головы, и суровое выражение на его лице смягчилось. Он понял – с этого момента для него началась настоящая семейная жизнь.
– Все хорошо, моя милая, – прошептал он. – Все хорошо.
Примечания
1
Стоун ( англ.) – мера веса, равная примерно шести килограммам. – Прим. пер .
81 
