очень нудно 
188 
Амара подняла голову. Что-то горячее, жестокое и ужасное пульсировало в ее животе. До нее вдруг дошло, что страх ее куда-то делся. Она слишком устала, чтобы бояться, была слишком напугана, чтобы бояться. Неизбежность приносит с собой облегчение, поняла она.
— И где он?
— Вон, — ткнул пальцем Джиральди. Стрела разбилась о его щит, но он даже глазом не моргнул, словно тоже слишком устал, чтобы обращать внимание на такие мелочи. — Видите, тот, окруженный птицами, с алеранским копьем?
Амара посмотрела в ту сторону и в первый раз с начала боя увидела предводителя орды. Он уверенно шагал сквозь ряды штурмовавших стены маратов. На лице его с горделиво выпяченным подбородком играла надменная ухмылка. В темных волосах виднелись черные перья, а за ним, подобно почетному караулу, вышагивало несколько овцерезов.
Орда начала расступаться перед ним, крича нараспев: «Ацурак! Ацурак! Ацурак!»
Амара приказала Циррусу сгустить ей воздух: ей хотелось получше разглядеть вождя, чтобы потом легче было отыскать его и любой ценой убить за все, что он и его орда натворили в этот день. Она хорошенько запомнила форму его носа, жесткий рот, ширину его плеч…
У Амары перехватило дыхание, и она приказала Циррусу еще немного приблизить изображение. На бедре у вождя, на плетеной веревке, которая служила ему поясом, висел именной кинжал одного из верховных лордов Алеры, и его отделанная золотом и серебром рукоять сияла на солнце. Циррус добавил увеличения, и Амара разглядела и герб на рукояти: сокол. Аквитейн.
— Фурии! — выдохнула она.
Аквитейн. Сам Аквитейн. Самый могущественный человек империи, не считая Первого лорда. Значит, это его двор штурмовали рыцари, это Аквитейн, перевербовал Фиделиаса и пытался выведать у нее расположение внутренних покоев дворца, чтобы…
Чтобы убить Гая. Он хочет сам завладеть троном.
Амара охнула. Ей необходимо любой ценой завладеть этим кинжалом. Такая улика, предъявленная Сенату, уничтожит Аквитейна и устрашит всех его пособников, вернув их лояльность Короне. Она сможет доказать, что этот урод стоит за всеми нынешними жертвами, и хотя ее ненависти к предводителю орды не убавилось, приступ еще более жгучей ненависти она испытала к тому, чьи амбиции послужили причиной всех событий последних дней.
Но сможет ли она сделать это? Сможет ли завладеть кинжалом? Она должна попытаться. Теперь она поняла, почему Фиделиас так хотел выманить ее из крепости. Он хотел скрыть от нее вот этот предмет, ибо прекрасно понимал, что только она — ну, может, еще два или три человека в крепости — способна понять, что означает этот кинжал. Она тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться. Что-то еще… Ах да!
— Джиральди, — пробормотала она. — Нам нужно подкрепление. Ворота вот-вот падут.
Джиральди поморщился, и вдруг лицо его осунулось, словно он за какое-то мгновение постарел на много лет.
— Это уже не важно, — прохрипел он и кивнул в сторону орды. — Взгляните.
Амара посмотрела в указанном направлении, и ноги ее сделались ватными. Она тяжело привалилась к каменному зубцу; голова ее закружилась, а сердце билось то быстро, то неожиданно вяло.
— Нет, — прошептала она. — Нет. Это несправедливо.
Там, вдалеке, позади штурмующей крепость орды, надвигалась еще одна орда, никак не меньше первой. В эту входила и кавалерия, хотя других подробностей она пока разглядеть не могла. Кавалерия, совершенно бесполезная при штурме крепостей, зато идеальное орудие для совершения набегов на чужие земли. Стремительная, смертоносная, разрушительная. Одной численности подходящего противника хватало, чтобы битва из отчаянной сразу превратилась в совершенно безнадежную. Она подняла взгляд на Джиральди и прочитала в его глазах те же мысли.
— Нам не победить, — сказала она. — Нам не выстоять.
— Против этого-то? — Он покачал головой. Потом снял шлем и вытер вспотевший лоб. Рядом засвистели стрелы, и он снова надел его.
Она низко опустила голову; плечи ее тряслись. Слезы показались ей особенно горькими. Стрела с каменным наконечником разбилась о зубец совсем рядом с ее головой, но она не обратила на это внимания.
Потом она еще раз посмотрела на маратов, на готового ворваться в ворота Ацурака, на море свежих, не измотанных еще боем дикарей, быстро приближающихся к крепости.
— Держитесь, — сказала она Джиральди. — Держитесь как можно дольше. Пошлите кого-нибудь удостовериться, что женщины с детьми успели отъехать. Скажите раненым — пусть берут оружие и дерутся как могут. Скажите им… — Во рту у нее пересохло. — Скажите им, дело плохо.
188 
