42 
Этим вечером он полностью лишился самообладания и так эмоционально погрузился в любовные ласки, что все его утверждения — он не может остановиться — были пустым звуком. В этом состояла горькая истина, он бы не перестал ласкать и целовать Элеонору, даже если ему на пятки наступал сам дьявол. Он до боли желал доставить ей удовольствие, видеть, как она корчится в муках сладострастия по одному велению его пальцев.
Он тяжело вздохнул.
— С вашей стороны наивно полагать, что мы никогда больше не вернемся к этому инциденту.
Он осекся, услышав ее горький смешок.
— Благодаря вам я больше не наивна!
— О нет, Элеонора, вы все еще очень наивны и невинны во всех смыслах, — возразил Джастин, прижимая к бокам стиснутые в кулаки руки. — Чем бы мы сегодня ни занимались, ваша невинность не пострадала, как и репутация в обществе.
Несколько тягостных секунд она молча смотрела на него, затем покачала головой.
— Сэр, меня мало волнует репутация в обществе, но моя невинность сейчас определенно под сомнением.
— Нет.
— Да! — прошипела она. — Вы-то уж должны понимать, что я понятия не имела, даже не представляла… — Она остановилась, пытаясь вернуть самообладание. — Да, моя девственность действительно не нарушена, но про мою невинность так сказать нельзя. — Ее щеки загорелись румянцем. — А теперь, пожалуйста, уйдите. Оставьте меня, я вас умоляю!
Ее голос наконец сломался, дрогнул от наплыва чувств. В глазах блестели слезы. Слезы, которые, Джастин точно знал, она не желает при нем ронять.
— Думаю, вы понимаете, я не могу сообщить бабушке, что передумал переезжать в этот дом. И даже пытаться не стану.
Элеонора гордо распрямила плечи.
— Я понимаю. Мы взрослые люди и, даже если не испытываем друг к другу симпатии, оба привязаны к герцогине. Уверена, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы вести себя при ней со всей почтительностью.
Ее слова совершенно определенно подразумевали, что наедине ему не достанется даже этого.
Джастин расстроенно вздохнул:
— Вам следовало прислушаться, когда я советовал не дразнить тигра.
— Вы хотите сказать, — с обманчивой мягкостью произнесла Элли, — что считаете это очередным уроком, который необходимо было мне преподать?
Джастин озадаченно посмотрел на нее.
— Нет, я только… Элеонора, немедленно поставьте на место! — потребовал он, когда она коброй метнулась к столику и схватила чайную чашку. — Элеонора!
Но она без колебаний размахнулась и запустила ему в голову изящным фарфоровым сосудом. Только, к своему большому сожалению, промахнулась, герцог в последний момент пригнулся, и чашка разбилась о дверь за его спиной.
Джастин выпрямился, его лицо было мрачнее грозовой тучи.
— Бабушка обожает этот сервиз, — начал он, но Элли не пожелала сдаваться.
Схватила со стола блюдце и запустила следом, на этот раз преуспев куда больше: блюдце нанесло голове герцога скользящий удар, при этом растрепав модную прическу, которая так раздражала Элли.
— Приятно знать, что не напрасно я столько времени проводила за игрой в крикет с деревенскими детьми, когда сама была ребенком!
Она с удовлетворением улыбнулась собственной точности.
— Чертовка! — Джастин осторожно потрогал место удара и поморщился. — Клянусь всем святым, ты заслуживаешь настоящей порки!
— Только попробуйте ко мне прикоснуться, ваша светлость, я закричу так, что сбежится весь дом! — ледяным тоном предупредила Элли. Может, она и позволила своим истинным чувствам одержать над ней верх, но это не значит, что он когда-нибудь о них узнает.
Джастин выпрямился, его глаза засверкали.
— Еще ничего не закончилось.
— О.нет, закончилось, — твердо повторила она. — С меня достаточно уроков на сегодняшний вечер. И на все прочие тоже! А теперь, пожалуйста, покиньте мою спальню.
Она отвернулась, показывая, что разговор окончен. Чувствуя, как колотится сердце, ждала, выполнит ли он ее просьбу. А если нет? Она не представляла, как тогда поступить.
Несколько минут в комнате царило гробовое молчание, потом Элли услышала звук открывшейся двери, которую сразу же тихо затворили.
Наконец можно было дать волю слезам. И Элли зарыдала, словно ее сердце разбилось на тысячи осколков.
Как, собственно, и было.
Глава 11
— Я выбрал неподходящий момент, Ройстон?
42 
