48 
— Элеонора, полагаю, тебе действительно стоит вернуться домой с Ройстоном, — спокойно согласилась вдовствующая герцогиня, которая, в отличие от высокомерного внука, не терпела публичных сцен. — Я прекрасно могу одна отправиться к леди Сисели.
Со стороны герцога это был настоящий произвол! Элли разрывалась от желания сообщить ему, как именно следует поступить со своим предложением, вовсе не предложением, а приказом! Одновременно понимала, что не должна, не имеет права хоть чем-то расстраивать герцогиню, она стольким обязана этой милой пожилой леди, даже тем платьем, что сейчас на ней!
— Значит, договорились. — Герцог крепко взял ее за руку и вежливо поклонился остальным дамам. — Леди. Эндикотт. — При этом его голос заметно похолодел, глаза блеснули ледяной синевой.
Чарльз Эндикотт первым опустил взгляд.
— Ваша светлость, — сквозь зубы произнес он, затем повернулся к Элли, и его лицо прояснилось. — Если вы не придете на суаре к леди Литтлтон, возможно, позволите завтра нанести вам визит?
— Моя подопечная завтра весь день будет занята, — ледяным тоном ответил за нее Джастин, еще сильнее распалив ее и без того усиливающееся раздражение. — И послезавтра тоже, — добавил он для ровного счета.
Эндикотт нахмурился.
— Но конечно же…
— Пойдемте, Элеонора.
Герцог не стал дожидаться ее согласия или несогласия. Едва оставив ей времени для краткого реверанса на прощание, он развернулся на каблуках и потащил ее за собой к ожидавшему экипажу.
Никогда за всю жизнь Элли не испытывала такого унижения и деспотического к себе отношения. И не от кого-нибудь, а от Джастина Сен-Джаста!
Хотя никто, кроме высокомерного герцога Ройстона, и не посмел бы с кем-то обращаться со столь невыносимым апломбом!
— Теперь мы одни, Элеонора, и вы можете дать выход чувствам, — насмешливо протянул он, отчего перед глазами Элли от ярости вспыхнула красная пелена.
Потом она осознала, что, поглощенная гневом, даже не заметила, что ее уже посадили в герцогскую карету и закрыли дверцу.
Она впервые оказалась наедине с Джастином после «той ночи», как она про себя ее называла. И к своему огорчению, тут же остро ощутила его близость. Густые золотистые волосы, блестящие ярко-синие глаза, твердые, словно точеные, черты лица. Отлично скроенный сюртук из первосортной шерсти, который ладно обхватывает широкие плечи, подчеркивает узкую талию.
И длинные сильные ноги в серых панталонах и черных гессенских сапогах.
Кроме того, любовь к нему тоже сделала свое дело, все тело покалывало от ощущений, соски вдруг стали очень чувствительными, между ног вновь появилось знакомое тепло.
И это только усиливало ее гнев.
Джастину не обязательно было видеть лицо Элеоноры, чтобы понять: она в ярости, глаза метали в него такие молнии, что он кожей ощущал жар ее гнева. И наверное, вполне заслуженного. Он вел себя ужасно. Совершенно непростительно. И с Элеонорой, и с Эндикоттом. Бабушка, без сомнения, сделает ему выговор при первом же удобном случае. Тем не менее Джастин не жалел, что поступил именно так. Ни на миг. Он злился на молодого щеголя с того момента, как впервые увидел его на бабушкином приеме. А сегодня — будто мало ему страданий — первое, что он увидел, как весело смеется Элеонора над шуткой этого разодетого попугая. В своем светло-зеленом платье она казалась живой и яркой, напоминала бабочку.
Он сжал губы, вспоминая, что сам за прошедшие несколько дней удостаивался лишь хмурых или каменных взглядов.
— Если вам есть что сказать, ради бога, говорите, и покончим с этим!
— Если мне есть что сказать? — недоверчиво повторила она. — У вас, сэр, отвратительные манеры!
— Сегодня, похоже, да. — Его губы сложились в безрадостную и отнюдь не извиняющуюся улыбку. — Так что, если вы пытаетесь меня оскорбить, придется постараться.
— Вы самый надоедливый и невыносимый тип, с которым мне выпало несчастье встречаться! Тиран! — сердито зашипела Элеонора, явно предупреждая не начинать еще одну тему. Щеки у нее пылали, глаза поблескивали, как два изумруда.
— Потому что я не позволил вам себя скомпрометировать?
Элли аж задохнулась.
— Я никого не компрометировала!
— Не согласен.
— Я… Вы… Ну, и каким же образом, по-вашему, я это делала?
— Флиртуя с Эндикоттом.
— Что?
— Разумеется. — Джастин смахнул с манжета воображаемую пылинку. — И поскольку я никогда не дам согласия на ваш брак с этим раскрашенным выскочкой, забудьте и перестаньте его поощрять.
48 
