53 
С другой стороны от лестницы тоже была дверь, приоткрытая. За ней виднелся краешек массивного стола с зеленым сукном, на нем вертикально стоял пластиковый прямоугольник, из его основания к полу тянулся провод. За столом на стене были полки с книгами. Вик переступил на месте. Чистые паркетные полы, стены с лакированными панелями, книги и необычное устройство на столе — так… так непривычно, словно вырвали кусок из жизни до Погибели и перенесли в настоящее. Он уже видел подобное на картинках в древних книгах, представлял, что когда-нибудь построит себе дом и сделает в нем кабинет, где на одной стене развесит оружие, на другой смастерит полки и начнет собирать библиотеку, как делал его отец…
Дверь открыла Кристин. На ней были синяя рубашка, светлые бриджи и узкие сапожки. Волосы распущены, в руке гребень. Она скользнула взглядом с Гектора на Вика, обратно… Глаза сверкнули, девушка едва заметно вздрогнула. Недоумение на лице сменилось удивлением. Вик понял, что улыбается.
— Кристин Инес, — произнес наставник, — к вам Вик Каспер.
И посторонился, пропуская гостя в комнату. Когда тот шагнул к проему, Кристин бросила:
— Спасибо, Гектор.
Схватив Вика за руку, она втащила его в комнату и захлопнула дверь перед носом у наставника, пытавшегося войти следом.
— Ты что, — зашипела Кристин, округлив глаза. — Из некроза выполз?
Бросив взгляд на дверь, она провела Вика через комнату, встала у кровати.
— А если б дома был отец? — прошептала она.
«Пускай злится, — думал Вик, глядя на маленькую складочку у нее на лбу, — так она даже красивей. Гнев ей к лицу», — вспомнил он выражение из одной прочитанной книги. Взял девушку за руку. Не сознавая, почему так поступает, наклонился вперед и коснулся губами ее щеки. Волосы Кристин пахли цветами. Казалось, он слышит, как бьется ее сердце. Бьется в такт, колотится, как у него в груди.
Кристин вздрогнула, слегка оттолкнула Вика, повернув к нему голову. Их губы встретились на короткий миг… Кровь прилила к лицу, он отступил. Девушка стояла с закрытыми глазами, затаив дыхание.
Он коснулся ее виска, пальцы скользнули по щеке, повторяя обводы лица, остановились на подбородке. Кристин медленно выдохнула и открыла глаза. Вик смущенно отвел взгляд и хотел опустить руку, но девушка притянула его к себе, и они вновь поцеловались.
За дверью раздался шорох. Оба вспомнили про наставника, оставшегося в коридоре, и разомкнули объятья. Кристин улыбнулась, поправляя волосы. Вик сдвинул котомку на живот, достал сверток и развернул на ладони.
— Вот, — тихо начал он. В горле от волнения пересохло, и голос слегка дрогнул. — Как обещал.
Кристин сделала вид, что не заметила его замешательства, взяла тонкими пальцами пистолет.
— Работает?
Он кивнул. Девушка сдвинула флажок предохранителя, вытянула руку, прицелившись в окно над кроватью. На лбу ее снова появилась маленькая складочка, лицо стало серьезным, решительным, совсем взрослым.
«А ведь она неплохо владеет оружием, — понял Вик. — Держит пистолет уверенно, правильно, рука не дрожит. Кто-то научил Кристин обращаться с ним. Вряд ли это Гектор, скорее уж Фома или…»
Вспомнив про Фому, он снова полез в котомку.
— Тут еще такое дело… — достал «невестин пирог», завернутый в льняную косынку, и нахмурился.
— Что? — Кристин села на кровать и спрятала пистолет под подушку.
Как ей сказать? После поцелуя и объятий… Он лихорадочно соображал: спросить прямо или выдать пирог за свой? Сердце вдруг забухало в груди — искушение было велико. Нет, однажды он влип с пирогом в неприятную историю. И потом, неизвестно, как отреагирует Кристин на такое подношение.
— Фома передал. — Вик опустил взгляд. — У тебя с ним серьезно?
Она фыркнула, догадавшись, что внутри, вздернув подбородок, уставилась в окно.
— Тебе-то что?
Вик положил сверток на одеяло.
— Так, спросил.
— Отец ему свататься велел, — тихо заговорила Кристин. — А я не хочу, не мой он человек.
Она грустно посмотрела на Вика и продолжила:
— Хоть и неплохой парень. Правда, говорливый сильно и отца во всем слушается…
— Еще бы не слушался, — буркнул Вик.
— Ты не понимаешь, — Кристин отмахнулась досадливо. — Отец считает по-другому…
Она метнула взгляд, полный ненависти, на дверь и заговорила тише:
— Он злой и жестокий человек. Думает только о себе и своем клане, своих нефтяных вышках, диверсантах…
53 
