Последние отзывы

  73  

Нора последовала за своей служанкой через кухню господского дома, где Адвеа с озабоченным видом, качая головой, посмотрела им вслед. Лица кухонного персонала тоже были серьезными, хотя на них не было выражения такой паники, как на прекрасном личике Маану. Значит, речь шла о чем-то личном, что касалось девушки.

Маану сейчас почти бежала, и Норе пришлось прилагать усилия, чтобы успевать за ней. Сначала они прошли через негустой лесок, который закрывал вид на хижины из господского дома, а затем нырнули между хижинами рабов.

Уже издали Нора увидела, что площадка для собраний перед кухней заполнена работниками. Однако они не сидели вместе, расслабившись, как за едой. Они стояли и молчали. Единственным звуком в этом застывшем пространстве был свист плети.

— Двадцать три! — объявил голос, в котором чувствовалось напряжение. После чего раздался еще один хлесткий звук удара и слабый стон.

— Двадцать четыре!

Нора и Маану протолкались сквозь ряды рабов.

— Пропустите! Пропустите нас! Пропустите миссис!

Маану расталкивала мужчин в стороны и при этом даже забыла перейти обратно на свой голубиный английский.

— Тридцать!

Когда Нора, наконец, смогла рассмотреть, что происходит на возвышении посреди площади, она пришла в ужас. Там, привязанный к дереву, которое давало тень проповеднику во время богослужения, висел Аквази. Нора догадалась, что это именно он. У него были связаны руки, и подвешен к дереву он был таким образом, что ноги едва касались земли. Наверное, сначала он еще мог стоять, а теперь у бедняги уже не было сил, чтобы держаться в вертикальном положении.

— Тридцать один!

Надсмотрщик Трумэн снова поднял плетку. Его голос срывался, а голый торс вспотел от напряжения.

По едва ли не полностью обнаженному телу Аквази стекала кровь. Его спина была покрыта ранами, там почти не оставалось живого места, и Нора поняла, что имеет в виду Маану. Еще сорок ударов — и обнажатся кости его позвоночника. Таким образом, спина будет располосована в клочья, и этот человек умрет от гангрены, если не испустит дух еще под ударами плети.

При очередном ударе Аквази вскрикнул. В первый раз. До сих пор он, видимо, сохранял железное самообладание.

Нора взбежала на возвышение.

— Немедленно прекратите!

Она закричала на надсмотрщика так, что тот и вправду от неожиданности и удивления опустил плеть.

— О, миссис Фортнэм... Что вы здесь делаете? Это ведь... Ну, я не хочу быть невежливым, но здесь не место для леди.

— Зато здесь место для джентльмена, да? — спросила Нора и с глубоким отвращением посмотрела на окровавленную плеть в руке еще довольно молодого человека. До сих пор Трумэн не казался ей грубым животным. Когда она встречала его во время конных прогулок, сама или с Элиасом, он всегда был вежливым и дружелюбным.

— Вопрос заключается в том, что здесь делаете вы! Разве мой супруг разрешил вам забивать до смерти его людей?

Трумэн улыбнулся.

— Нет, только воспитывать их. Конечно, для молодой леди это может показаться зверским. Однако я заверяю вас, что ни в коем случае не превысил свои полномочия. Этот парень является возмутителем спокойствия, и я должен прилюдно наказать его.

— Что он сделал, чтобы заслужить такое? — спросила Нора.

Аквази — очень большой, крепкий молодой мужчина — слабо зашевелился в своих путах.

Трумэн засмеялся.

— О, список очень длинный, миледи. Но прежде всего — подстрекательство к бунту, к отказу от работы, к восстанию, ко лжи и отлыниванию. Он плохо влияет на других, миссис Фортнэм. А я на его примере показываю остальным, к чему это ведет. Это моя работа, леди. А теперь, пожалуйста, не мешайте мне продолжать наказание.

— Ни черта я вам не разрешу! — храбро заявила Нора. — Этот человек уже сейчас наполовину мертв, а я не думаю, что от этого будет польза моему мужу. Насколько я наслышана, двадцать ударов плетью здесь являются самым строгим наказанием!

Рабы, стоявшие на площади перед ней, слушали ее, затаив дыхание.

Трумэн обвел их взглядом.

— С учетом тяжести проступка... — сказал он затем.

— Тогда разъясните мне точнее, — потребовала Нора, — кого и каким образом этот человек подбивал к бунту? Пожалуйста, в подробностях, мистер Трумэн, никаких общих обвинений!

Трумэн издал театральный вздох, чего уже было бы достаточно для Норы, чтобы уволить его за непочтительное поведение. Однако у нее, конечно, не было на это права — возможно, Элиас не одобрил бы ее собственное поведение. Но сейчас это было уже все равно, а перед своим мужем она уж как-нибудь потом оправдается.

  73