Последние отзывы

  76  

Аквази лежал на животе посреди хижины, в которой, очевидно, жил вместе с парой других молодых рабов. Мужчины, видимо, затащили его внутрь и просто оставили лежать — без сомнения, по приказу Трумэна, который настоял на срочном выполнении требований своей хозяйки. Рядом с его безжизненным телом стояла на коленях и плакала Маану. Между всхлипываниями она умоляла Аквази, наконец, проснуться и неумело пыталась поднять его голову и влить ему в рот немного воды.

— Дай ему спокойно поспать, для него будет намного лучше, если он останется в бессознательном состоянии, пока мы не обработаем раны, — сказала Нора.

Маану испуганно вскочила, но затем успокоилась, узнав хозяйку.

— Щелочь и алкоголь дьявольски пекут, ему будет очень больно.

Маану сейчас же взяла себя в руки и помогла Норе обмыть раны мыльным раствором. Аквази пришел в себя и застонал, когда в конце обработки они полили его обезображенную спину спиртом.

Аквази до сих пор не удостаивал новую хозяйку взглядом. Будучи рабом на плантации, он обычно находился далеко от нее. Конечно, женщины судачили о леди Фортнэм, а Маану вообще не прекращала говорить о ней, но Маану и без того много чего говорила Аквази, так что он почти не прислушивался к ней. Девушка навязывала ему свою любовь, однако для него она была не больше чем младшая сестра. И без того было понятно, что взять себе жену было последним, о чем думал Аквази, а если бы и думал, то вряд ли принял бы решение в пользу рабыни.

Аквази был упрямым молодым человеком, он держался от белых как можно дальше — чтобы не бороться с постоянным желанием порубить мачете не ствол сахарного тростника, а надсмотрщика или даже баккра. Сил для этого у него было достаточно, и иногда он спрашивал себя, не стоит ли то удовлетворение, которое он при этом испытает, его смерти. Но затем он снова брал себя в руки — ведь повесят не только его, но и, без сомнения, всех людей из его группы, и никто при этом не знал, будет ли смерть такой милостивой, или их предварительно люто замучают.

Плантаторы имели абсолютную власть над своими рабами. Хотя и существовали законы, регулирующие наказания для рабов, но кто же будет заботиться об их соблюдении, если какой-то раб совершит проступок, выглядящий в глазах баккра, как ужасное преступление. Аквази уже слышал о рабах, которых живьем сжигали или медленно умертвляли, одну за другой отрезая им конечности. Аквази не хотел умирать так и не хотел подвергаться риску быть забитым плетью до смерти. Конечно, он знал, что будет наказан, потому что позаботился о Тоби. Но, действительно, это на его мачете наступил Гоби, когда он неосторожно и даже злобно швырнул нож на поле. И теперь он чувствовал себя виноватым в несчастье, постигшем Тоби. Но затем у того сдали нервы, и он выдал Аквази, когда надсмотрщик пришел в его хижину, — вместо того чтобы, как ему было велено, показать тому рану и обратиться к его сердцу или по крайней мере разуму. Даже самый глупый человек должен был понять, что Тоби может потерять ногу, а то и жизнь, если начнется гангрена.

Семьдесят ударов плетью.

Аквази уже неоднократно получал по десять, однажды пятнадцать, а в другой раз даже двадцать ударов плетью и знал, что вряд ли кто-то выживет после сорока. Когда Трумэн начал бить его, он уже попрощался с жизнью. И все было так, как он и ожидал: сначала жуткая боль, которая еще усиливалась, когда плеть попадала на открытые раны, потом что-то вроде бесчувствия и, наконец, спасительная потеря сознания, от которой он надеялся больше не очнуться, чтобы не умирать медленной смертью от гангрены.

Однако затем что-то произошло — когда душа Аквази как раз собиралась покинуть его измученное тело, появился кто-то вроде ангела. Юноша смутно вспоминал, что там появилась какая-то светлая фигура, какое-то существо из света... И когда он открыл глаза, это существо снова было здесь.

Молодой мужчина, ничего не понимая, смотрел на светлое лицо Норы, обрамленное цветочным венком и блестящими волосами золотисто-коричневого цвета. Ее мягкие черты, тепло в этих странных зеленых глазах... Аквази никогда прежде не видел человека с таким цветом глаз. Будучи в полубессознательном состоянии, он, наверное, принял небесное явление за реально возможное. Он попытался улыбнуться.

— Вот, пей!

Дружелюбный, подбадривающий голос обратился к нему. Аквази сделал глоток из бутылки, которую это существо держало у его губ. Он почувствовал обжигающий вкус жидкости, пробудивший в нем стремление к жизни. И не мог оторвать глаз от женщины, которая поддерживала ему голову. Конечно, это был не ангел и никакой не дух — белая женщина! Миссис, баба ненавистного хозяина плантации! И, тем не менее, именно та женщина, от которой у него затанцевала душа. Самое прекрасное создание, которое он когда-либо видел! Девушка, о которой он даже не решался мечтать.

  76