25 
Будут ли они счастливы?
Он ее никогда не полюбит. Все, что ему надо, – это заполучить ее в постель. Он предлагает секс и деньги, а в ответ ожидает секса и абсолютной преданности. Он завладеет не только ее телом, но и душой.
Летти проняла дрожь, она разрывалась между страхом и желанием.
– Тебе холодно? – хрипло спросил он. Глаза у него потемнели.
– Нет, я… я… Мне душно.
– Пойдем со мной, – улыбнулся Дариус.
Не отпуская ее руки, он провел Летти через залитый лунным светом пентхаус. У Летти пронеслось в голове, что она уже привыкает идти туда, куда он ее ведет. Но, чувствуя его крепкую руку, она не хотела больше ничего.
Дариус прав: она принадлежит ему. С самого начала Дариус Кириллос был ее единственным мужчиной. Мужчиной, которого она любила.
«Я больше не люблю его», – твердила Летти. Она не позволит ему ее купить!
Дариус повел ее наверх по резной лестнице, толкнул стеклянную дверь, и она очутилась в саду на крыше.
Какая красота! Увитая плющом беседка с цветами, китайские фонарики и подсвеченный прудик с голубой водой. Над головой на бархатном черном небе сверкали звезды подобно бриллиантам. За стеклянными стенами переливался огнями Манхэттен. У Летти дух захватило. Она держалась подальше от края, но Дариус оперся о невысокую стеклянную стену, нисколько не думая о том, что может упасть с высоты семидесяти этажей.
Летти осторожно приблизилась к нему.
– Эта терраса… потрясающая.
– Цветы напоминают мне о доме, – сказал Дариус.
Летти не поняла: он о Греции или о Фэрхоулме, но не осмелилась спросить.
– Ты теперь король гор – смотришь сверху на долину из небоскребов.
Он повернулся к ней, неожиданно опустился на одно колено и достал из кармана смокинга черную бархатную коробочку.
– Правь королевством вместе со мной, Летти, – сказал он. – Как моя жена.
Летти прижала руку к груди:
– Я уже сказала…
– Это настоящее предложение, и я жду настоящего ответа. – Он протянул ей коробочку. – Летти Спенсер, ты окажешь мне честь и выйдешь за меня?
Дариус открыл крышку футляра. Внутри лежал огромный бриллиант в платиновой оправе. Такого восхитительного кольца и такого размера бриллианта Летти никогда в жизни не видела.
Но дыхание у нее перехватило не от кольца, а от лица Дариуса. От его молящих глаз. Она увидела человека, который бросил вызов Манхэттену и готов заплатить пять миллиардов долларов ради нее. Человека, чей ребенок у нее под сердцем.
Глядя ему в глаза, она увидела юношу, которого когда-то любила, сильного и доброго, с чистой душой. Того, кто так пылко ее любил. Глаза были те же.
Сердце подскочило.
«Это иллюзия. Он не тот же самый».
Летти коснулась пальцами обручального кольца – бриллианты сверкали подобно звездам. Подобно огням этого могущественного города. Искрились, как и глаза Дариуса.
– Нас это погубит, – еле слышно произнесла она, но на самом деле хотела сказать, что это погубит ее.
Дариус медленно выпрямился перед ней во весь рост. Положив ладонь ей на щеку, он наклонил голову и прошептал:
– Скажи да. Скажи, что ты моя.
– Да, – задыхаясь от волнения, ответила она.
Красивое лицо Дариуса озарилось торжествующей улыбкой.
– Да? – переспросил он.
Она кивнула, в глазах стояли слезы.
– Пути назад не будет, – предупредил он.
– Знаю. – Летти старалась не обращать внимания на нервную дрожь. От чего? От возбуждения? От страха?
Правильно ли она поступает или нет, сулит ли это ей несчастье, ничего уже не поделать. То, что он сказал, – правда. Она всегда принадлежала ему. Это было предначертано ей давным-давно.
Дариус надел ей кольцо на средний палец левой руки. Летти смотрела, как оно сверкает в лунном свете.
– Как ты угадал размер?
– Это то же самое кольцо.
– Какое? – не поняла она.
– То, которое я купил тебе десять лет назад. – Голос Дариуса звучал глухо. – Я вставил другой камень.
Сердце Летти заныло сладкой болью. Он хранил то кольцо все эти годы! Разве это не доказывает, что он до сих пор к ней небезразличен… ну пусть немного?
Может ли любовь, когда-то утраченная, снова возродиться?
С глазами полными слез она прошептала:
– Дариус…
– Теперь ты моя, Летти, – прошептал в ответ он, целуя ее в лоб, в веки, в щеки. – Ты принадлежишь мне. Навсегда.
И припал к ее губам поцелуем собственника.
Его ладони заскользили по ее обнаженным рукам, стиснули грудь. По телу Летти мгновенно разнеслись стрелы удовольствия. Она оказалась прижатой к каменной стене, увитой плющом. Китайские фонарики от ветра покачивались над головой, небоскребы Манхэттена освещали темное небо.
25 
