35 
— С другой стороны, — продолжал он почти сухо, — если от меня требуется больше настойчивости, я могу заставить себя не прислушиваться к голосу моей совести, и тогда…
Она покачала головой.
— Твоя совесть здесь ни при чем, Купер. Ты сделал все возможное со своей стороны и теперь можешь стоять спокойно и делать вид, что выбор остается за мной. Ты ведь все равно получишь то, что хочешь.
— К твоему сведению, мать воспитывала меня джентльменом.
— Я не сомневаюсь, что она очень старалась, — сухо сказала Ханна.
— У тебя ужасный характер, Ханна Лоу. Кстати, что со Шкатулкой влюбленных?
Ханна помолчала, потом подошла к крану и вымыла стакан.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне бы хотелось взглянуть на нее.
— Зачем? Ты забыл, как она выглядит? Я уже говорила, она надежно спрятана.
— Я об этом знаю только с твоих слов, — прислонившись спиной к шкафу и сложив руки на груди, сказал он. — Ты говоришь, что она хранится в банковском сейфе, но не назвала банк. Но может быть и такой вариант: после нашего объяснения в ресторане ты ушла в ярости и могла тут же выбросить шкатулку в первый попавшийся мусорный ящик, вместо того чтобы нести ее в банк. Впрочем, я могу ошибаться. Ты не выкинула ее… то есть сначала выкинула, а потом передумала и вернулась за ней, но оказалось, что шкатулка повреждена.
Ханна пожала плечами.
— В любом случае правду невозможно было бы утаить на долгий срок. Так какой смысл было начинать?
— Ты бы выиграла время, и к тому моменту, как тебе надо было бы предъявить шкатулку, твои дела были бы уже все успешно завершены.
Обиженная и потрясенная таким недоверием, Ханна молча смотрела на Купера.
— И я бы ничего не сделал. Да, я мог бы поделиться этой шуткой с Брентоном, только это тебе уже не повредило бы, ты была бы уже далеко и в безопасности. Ты бы получила все, не затратив при этом ничего.
— Я знаю, что такое уговор, — ее голос звучал напряженно, — и всегда держу слово.
— Конечно. Тогда ты могла бы объяснить, что в банке шкатулка потерялась или сломалась, и таким образом сложить с себя всякую ответственность.
— Продолжай, продолжай. Ты намекаешь, что я поступила так, как, на твой взгляд, поступила бы Айсобел, я права?
— Айсобел рассудила бы иначе. Нет, я тебя с ней не сравниваю… Давай признаем, что в этом деле я выгляжу достаточно наивным. Если шкатулка окажется поврежденной или совсем потеряется, я ничего не получу за свои труды.
— Поверь мне, шкатулка находится в прекрасном состоянии, — отрывисто ответила Ханна.
— Я рад это слышать, но мне хотелось бы самому взглянуть на нее.
— Хорошо, я постараюсь организовать это для тебя, — ответила она, пытаясь пройти в дверь мимо него.
Он не двинулся с места, потом внезапно протянул руку, обнял ее за плечи и прижал к своей груди. Ханна испуганно подняла к нему лицо, и он наклонил голову.
Его поцелуй длился долго, и, когда закончился, в голове у Ханны не осталось ни одного аргумента — ни за, ни против.
— Ну вот, — сказал он, выпуская ее из объятий, — теперь у тебя есть две проблемы для обдумывания.
* * *
Купер подергал себя за концы галстука и нетерпеливо провел рукой по рукаву своей белоснежной сорочки. Нет, он вовсе не торопился. Даже если Ханна будет одеваться до утра, он останется спокойным. Это была идея Ханны, она хотела продемонстрировать их связь на очередном ежегодном банкете ассоциации. Он просто согласился провести скучный вечер в гуле бессмысленной болтовни.
Купер мерил шагами фойе, когда вдруг услышал стук открываемой двери, быстрые шаги и шелест ткани. Вошла Ханна, на ходу закрепляя в ушах серьги из горного хрусталя.
Он видел ее в деловом костюме, в бесформенном свитере, в пижаме не по размеру — в любой одежде она была бесконечно привлекательна. Даже самые неженственные вещи подчеркивали мягкие изгибы ее фигуры, подстегивая фантазию.
Но даже сверхактивное воображение Купера не могло представить Ханну в открытом облегающем платье из какой-то блестящей темно-зеленой ткани. Вырез ее декольте был предельно низким, а высокий разрез юбки сбоку приоткрывал стройное бедро.
— Помоги надеть. — Она протянула ему короткий в тон платью жакет и повернулась спиной. — Миссис Патерсон наконец-то вернулась из больницы, и я отвела к ней Брута.
Она скользнула в жакет, руки Купера невольно легли ей на плечи, и он почувствовал легкое головокружение. Она сдвинула массу искусно взбитых волос в сторону, выпустив один локон вдоль стройной шеи в вырез декольте, к ложбинке между грудями. У Купера даже пальцы зачесались, так ему захотелось проследить путь этого локона.
35 
