Лёгкий, ненавязчивый романчик 
39 
Это было все равно как после долгих скитаний оказаться дома и обнаружить, что и прошлое и будущее сошлись в одном, превратившись в настоящее, такое живое и трепетное чувство, что никаких объяснений в любви было уже не нужно.
В тот момент, как губы графа коснулись ее губ, она уже знала, что все, что есть самого магического, волшебного на Бали, — все заключалось сейчас в этом поцелуе и что они достигли той степени понимания друг друга, когда слова становятся ненужными.
Когда граф наконец оторвался от губ Роксаны и взглянул на нее, она увидела, что он весь светился тем удивительным светом, который вдохновлял и всегда сопровождал ее во время работы над скульптурами, освещал ее мысли и мечты.
— Я… люблю тебя!
Эти три слова граф слышал бессчетное число раз, в самых разных обстоятельствах и от самых разных женщин, и тем не менее он почувствовал себя так, словно услышал их в первый раз только сейчас.
— Как это случилось, что именно здесь, на краю света, я смог найти тебя? — спросил он.
— Просто все это время я… ждала тебя, — прошептала Роксана. — И это совершенно не имело значения, где и когда мы должны были встретиться, потому что это все равно должно было обязательно случиться… Но то, что наша встреча произошла здесь, — это просто замечательно, это гораздо лучше, чем где-нибудь еще.
— Конечно, — согласился граф. — «Очарованный рай», «Остров богов», наверное, можно было бы добавить и «Рай для влюбленных».
— И боги благословляют нас, — прошептала Роксана. — Сегодня ночью я хочу верить, что кетьяк на самом деле прогнал всех злых демонов.
— Я сам смогу защитить тебя от любого зла, — твердо сказал он, думая при этом не о демонах или о лейяках, а о совершенно реальной угрозе в лице губернатора.
И он снова поцеловал ее. Его губы теперь были горячими и настойчивыми, в его поцелуе уже ничего не осталось от того священного трепета, с которым он коснулся ее губ в первый раз.
Это был поцелуй страстного, любящего мужчины, и она сначала чуть робко и неуверенно, а затем все с большим доверием открывалась навстречу его страстному призыву. А ему уже мало было ее губ. Сжимая ее в объятиях, он покрывал страстными поцелуями ее сияющие глаза, все лицо, шею, зарывался лицом в ее пышные густые волосы, нежно ласкал мягкими губами мочку уха…
Роксана замирала в его объятиях, голова у нее кружилась, она бы упала, если бы он не держал ее так крепко… Он снова и снова целовал ее, и время для них остановилось…
Они не знали, сколько прошло времени, — несколько минут, час, а может быть, век? — прежде чем лай соседской собаки заставил их вернуться на землю.
— Я… должна идти!
Роксана произнесла эти слова, будто удивляясь сама себе и в то же время с необыкновенным душевным подъемом, словно чувствовала, что у нее за спиной выросли крылья и теперь она может все на свете; но при этом она даже не узнала своего голоса и себя саму тоже больше не узнавала.
А для графа ее голос прозвучал как небесная волшебная музыка, которую он хотел бы слушать снова и снова.
— Любовь моя, мое чудо, моя колдунья! Какое счастье, что я нашел тебя в этой далекой стране! Как будто сама судьба привела меня сюда, к тебе!
С этими словами он ласково коснулся ее щеки, затем шеи так, как день назад он дотрагивался до деревянной скульптуры девушки с вдохновленным молитвой лицом. И его движение было таким же нежным и таким же интимным, словно в одном этом прикосновении он хотел выразить ей все свои чувства, что сейчас бушевали у него в груди.
Он знал, что ее кожа под его ладонью окажется нежной, словно лепесток цветка, и еще он знал, что у нее сильное тело и не менее сильный, гордый дух, непокорный и свободолюбивый.
Он отвел волосы с ее лба и, заглядывая в глаза, произнес:
— А теперь иди, мое сокровище. Завтра я приеду к тебе, вот только не могу точно сказать — когда.
— Ты ведь знаешь… я буду тебя ждать, — тихо отвечала Роксана.
Затем, почувствовав, что не в силах будет перенести вежливое прощание во дворе в присутствии мальчика, который ожидал графа с его лошадью, девушка выскользнула из его рук и вбежала в калитку, оставив Виктора одного, наедине с ночью, звездами и воспоминанием о ее ласковых послушных губах и нежной коже под его пальцами.
Он подождал несколько минут, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди, и осознавая с удивлением, насколько его чувства, вызванные этой необыкновенной девушкой, отличаются от всего, что он когда-либо прежде переживал с другими женщинами.
39 
