68 
— Прости меня, любимая, — пылко воскликнул граф, прерывая ее. — Я должен был больше доверять тебе. Я должен был бы и сам понять, что ты никогда бы не сделала ничего подобного и это обстоятельства так сложились, что все свидетельствовало против тебя!
Роксана не отвечала, и граф продолжил уже более спокойно, словно пытаясь оправдаться:
— Вся эта скрытность, таинственность, грязные намеки губернатора и то, что я нашел тебя со спящим ребенком на руках, явно европейским мальчиком, да еще ты сама сказала мне…
— Прости меня! — прервала его Роксана. — Ты так напугал меня, я была в панике… я не знала, что делать… Мы с Гитрудой столько пережили, стараясь спрятать малыша от официальных лиц… ведь неизвестно даже, что он существует на свете… Мы все это время так боялись, что его обнаружат и отберут у нас… и отправят в сиротский приют, да еще губернатор…
Еще какое-то время граф не мог произнести ни слова, он лишь сжимал ее в объятиях и целовал ее волосы, вдыхая их аромат, смешанный с пряным запахом каких-то растений.
Он думал о том, что так сильно любит ее, как ни один мужчина еще никогда до него не любил ни одну женщину. И из-за этой любви он, граф Ван Хаан, послав к черту все условности, готов был жениться на ней, несмотря на все ошибки, которые она совершила в прошлом.
Во время ее поисков, в какой-то момент отчаявшись найти ее, он вдруг понял, что их чувства друг к другу, их любовь и есть самое важное в их жизни, и для него неожиданно открылась удивительная истина, что их души уже давно знали друг друга и стремились навстречу, потому что они были частями единого целого, которое нельзя разорвать, не нанеся смертельной раны каждой из частей.
Но теперь он увидел, что на самом деле Роксана была именно такой, как он и представлял ее себе, после того как первый раз поцеловал ее, — чистая, невинная, преданная, способная беззаветно любить, именно такая, о которой он всегда мечтал, но полагал, что никогда не сможет найти, потому что таких не существует на свете.
Словно прочитав его мысли и догадавшись, какие чувства его обуревают, Роксана сказала:
— Подумать только, ты собрался… сделать меня своей женой, несмотря на то, что думал обо мне… такие вещи… Знаешь, все, что я могу сказать, это то, что ни один мужчина на свете не мог бы быть так… благороден, так… великодушен и так добр, как ты… Ты самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала и, наверное, встречу в своей жизни!
Она подняла лицо навстречу его губам. Несколько мгновений он смотрел, не в силах оторвать взгляда от ее глаз, словно не веря, что все это происходит на самом деле.
А затем он принялся пылко, требовательно, настойчиво целовать ее, и на этот раз в его поцелуях Роксана смогла различить еще что-то, незнакомое ей прежде и странно волнующее.
Может быть, это было благоговение, может быть, восхищение человека, который вдруг открыл для себя, что любовь — это не только страсть и стремление обладать телом, но еще и нечто священное, что возвышает душу и приближает ее к богу.
Спустя довольно долгое время граф сказал:
— Мы должны решить, мое сокровище, что нам делать дальше. Давай пойдем к Гвида Тано и попытаемся узнать у него, существует ли реальная возможность для нас переправиться в Сингапур.
Оттого, что она была так счастлива, Роксана была готова делать абсолютно все, что он скажет.
Они нашли Гвида Тано в его мастерской за работой. Сидя со скрещенными ногами, он склонил голову в знак приветствия, когда они вошли. Сам он не поднялся, но приказал одному из своих подмастерьев принести для них стулья.
Гвида Тано работал над какой-то сложной, замысловатой и необыкновенно изысканной вещью, которая, как сразу поняла Роксана, предназначалась для одного из храмов.
В куске красного дерева мастер разглядел группу музыкантов, играющих на разных инструментах; в тот момент, когда они вошли, он как раз закончил вырезать фигуру флейтиста.
В отличие от своего учителя, Гвида Тано не говорил на голландском, но знал немного английский.
Он приветствовал их широкой, добродушной улыбкой и, обращаясь к графу, сказал:
— Так вы нашли мисс Бакли, мийн хир? Это хорошо!
— Да, я нашел ее, — приветливо отвечал граф, — а теперь я нуждаюсь в вашей помощи.
Гвида Тано сделал жест, который, по всей видимости, означал, что он готов им служить, и граф спросил:
— Не знаете ли вы, когда сюда прибудет какой-нибудь корабль, на котором мы могли бы добраться до Сингапура? Я спрашивал в порту, когда только прибыл сюда, и мне ответили, что скорее всего здесь не будет ни одного корабля в течение двух или трех недель.
68 
