159 
— Извини! — воскликнула Бланш и схватила его за руку. — Я не должна была говорить с тобой так, словно обвиняю тебя.
Она была в смятении: теперь муж будет ее ненавидеть.
Но сэр Рекс улыбнулся ей и сказал:
— Ты имела все права подозревать меня, Бланш. Но я не лжец и никогда не солгу тебе. Анна оставалась здесь лишь потому, что мне была нужна экономка. Мое сердце было так разбито, что я даже не думал о том, чтобы лечь в постель с ней или с другой женщиной.
Бланш почувствовала огромное облегчение.
— Мне очень жаль, что я так поступила.
— Не жалей об этом, — ответил он, а потом добавил: — Я готов аплодировать тебе за то, как ты вела себя с ней.
Она продолжала держать его за руку.
— Ты не сердишься на меня? — спросила она.
— Если бы и сердился — а я не сержусь, — это не изменило бы ни моих чувств к тебе, ни клятвы, которые мы дали друг другу.
Бланш смотрела на него и думала о своих подругах, которые выходили замуж по любви, а позже находили себе любовников. Потом она подумала о необыкновенной семье, в которой родился ее муж. Для этой семьи верность и доверие всегда были выше всех условностей. Она не сомневалась, что братья ее мужа — родные и сводные — и его отец были верны своим женам. Она не могла представить себе, чтобы мужчина из семьи де Варен или О'Нил даже в мыслях изменил жене.
— Иногда мы с тобой будем ссориться: такова человеческая природа. Некоторые ссоры могут быть бурными, если судить по пылу, который я сейчас наблюдал. Но это не изменит нашу верность друг другу и никогда не изменит того, что я испытываю к тебе.
Бланш обняла мужа.
— Иногда я сама себя не узнаю, — прошептала она.
Это было сказано честно: она еще никогда не была такой взбешенной, как только что во время разговора с Анной. И она еще никогда не была так счастлива. По ночам в объятиях сэра Рекса она была пылкой, как куртизанка.
— Тогда мне повезло, потому что я всегда узнаю тебя, — вполголоса ответил он.
Бланш посмотрела в его глаза — они потемнели. Она дотронулась до его подбородка: ей нравилось чувствовать под пальцами отросшую там щетину.
— Может быть, сказать Мег, чтобы она пообедала, а мы пока распакуем свои вещи?
— Да, пожалуй, пусть так и будет.
Через неделю сэр Рекс остановил свой одноконный кабриолет на главной улице Ланхадрона. Бланш сидела в кабриолете рядом с ним. Сэр Рекс повез ее в этот городок пройтись по магазинам, а потом посидеть за легким ланчем в гостинице. Была уже вторая половина дня, и они возвращались домой, но сэр Рекс повернулся к жене и спросил:
— Ты не против того, чтобы подождать немного? Я забегу в магазин Беннета посмотреть, привезли туда мои сигары или нет.
Бланш улыбнулась ему:
— Конечно, не против. Но только если ты позволишь мне купить десяток ваз и цветочных горшков.
Он нажал тормоз кабриолета и вышел на улицу.
— Мне нравятся изменения, которые ты сделала в Боденике. Теперь он стал похож на дом, — похвалил он жену.
Всю эту неделю Бланш составляла планы по отделке комнат в новой башне и расширению сада за старой башней. Сэр Рекс нанял дополнительно нескольких садовников, и они теперь сажали кусты и разбивали клумбы. Затем она наметила заняться двором.
— Он и есть дом — наш дом, — с теплотой в голосе сказала она.
В ее уме возник образ ее матери, бледной и испуганной. Теперь Бланш меньше боялась своих воспоминаний, за это время у нее несколько раз болела голова, но приступов при этом не было. Воспоминания появлялись так же внезапно и часто, как ее горе. Теперь, думая о матери, она чувствовала только печаль.
Ей показалось… что она услышала музыку — что‑то вроде звуков дудки.
Бланш знала, что это только игра ее воображения, но повернулась на звук и очень ясно расслышала скрипку. Тогда она посмотрела в дальний конец улицы и внезапно увидела, что к ней приближаются несколько повозок, причудливо окрашенных в различные оттенки красного, синего и желтого цветов. Эти повозки окружала толпа людей. Бодрая музыка теперь была лучше слышна, и Бланш догадалась, что это цыганский табор въезжает в городок.
Она забыла про свою мать и стала с увлечением рассматривать приближающуюся толпу. Бланш еще никогда не видела так близко настоящих цыган, если не считать цыганок‑гадалок на ярмарках или рынках.
Мужчины, женщины и дети в пестрых одеждах шли по улице рядом со своими пестрыми повозками. Жители городка выходили из своих домов и магазинов и выстраивались вдоль улицы, чтобы посмотреть на цыганское шествие. Цыганки в юбках и кофтах всех цветов радуги бросали городским мужчинам цветы. Впереди них шел высокий смуглый мужчина, который то и дело останавливался, чтобы поговорить с местными дамами и детьми. Бланш увидела, как он вежливо поклонился двум очень красивым молодым леди, а они захихикали и покраснели.
159 
