16 
Позже, когда на нее обрушилось несчастье, она возблагодарила Господа за все те полученные навыки, которые так помогли ей в дальнейшей жизни.
То, что она почерпнула от учителей, которым отец платил огромные деньги, оказалось менее важным, чем умение дать четкие указания кухарке или отчитать ленивую горничную за плохо выглаженное полотенце.
В Лондоне Хельга привлекла к себе внимание нескольких состоятельных холостяков, занимавших видное положение в обществе, поэтому не было ничего удивительного в том, что хозяйки модных салонов относились к ней с ревнивой настороженностью.
«Не спеши выходить замуж, дорогая», — напутствовал Хельгу отец перед ее первым сезоном.
Он зря тревожился: у девушки не было ни малейшего желания связывать себя узами брака. Она с чисто детским энтузиазмом радовалась жизни, не догадываясь о тех чувствах, что до поры до времени дремали в ее сердце. Тетка и другие родственники считали ее необычайно спокойной, на самом же деле Хельга принадлежала к тому типу людей, которые взрослеют очень медленно. Так как ничто в детстве не пробудило ее чувственности, никто не знал, насколько силен ее темперамент.
Внезапная смерть отца и известие о том, что выпущенные им ценные бумаги оказались необеспеченными, разрушили безмятежный мирок, в котором жила девушка. Трагедия оказалась для нее слишком тяжелой, чтобы испытывать какие-то иные чувства, кроме страха перед будущим. Мысль о том, что ей предстоит зависеть от доброты и благотворительности тех, кого она знала всю жизнь, была для Хельги невыносима.
Хельга уехала в Англию не только потому, что с этой страной были связаны ее самые счастливые воспоминания. Она была твердо убеждена, что англичане — во всяком случае, те, с кем она была знакома, — не проявят особого интереса к ее несчастью, и, следовательно, ей не придется подробно объяснять причину отъезда из Германии.
Три года — немалый срок, особенно для того, кто порвал все связи с прошлым. Но сейчас Хельге казалось, что и эти три года — ничто по сравнению с тем, что происходило сейчас.
К ней пришла любовь.
Неужели все мужчины, с жаром шептавшие ей о своей любви во время танца, испытывали то же самое? Тогда она беспечно отмахивалась от них, в душе смеялась над их ухаживаниями: мужчины не интересовали ее. Теперь же все, что было связано с Фрэнком, приобрело для нее особое значение.
Хельга вновь и вновь возвращалась мыслями к тем минутам, что они провели вместе, — и в ресторане, и когда ждали Эдит. Она вспоминала, как Фрэнк смотрел на нее, как он дотрагивался до ее руки. Его лицо, обрамленное темными волосами, как живое, стояло перед глазами Хельги.
Размышления девушки прервал стук в дверь, и она вздрогнула, подумав:
«Кто это может быть в такой поздний час?»
— Войдите, — откликнулась она и поплотнее запахнула халат.
Дверь открылась, в сумерках Хельга с трудом различила неясный силуэт.
— Кто это?
Как бы в ответ на ее вопрос в комнату вошла Эдит и закрыла за собой дверь.
— Ты не спишь, Хельга? — спросила она. — Прости, что беспокою тебя, но я не могу уснуть. Я подумала, что, может, ты будешь не против немного поболтать со мной.
— Конечно, — заверила ее Хельга. — Проходи, дорогая. А я-то гадала, кто это может быть!
— Почему ты стоишь у окна? — поинтересовалась девушка.
— Я любуюсь луной, — ответила Хельга. — Прекрасная ночь.
Эдит села на кровать и подтянула под себя ноги. Она казалась совсем крошечной и напоминала воздушного эльфа. Ее волосы были зачесаны назад и собраны в хвост.
— У тебя когда-нибудь бывало, что одни и те же мысли неотступно крутятся в голове и ты никак не можешь избавиться от них? — спросила Эдит.
Подобный вопрос удивил Хельгу: Эдит редко откровенничала с ней.
«Если девочка чем-то обеспокоена или чувствует себя несчастной, — подумала Хельга, — надо проявить максимум такта, чтобы не спугнуть ее, иначе она больше никогда не обратится ко мне за помощью».
— Да, — после непродолжительного раздумья ответила Хельга. — Мне кажется, так бывает у многих, особенно, если человек чувствует себя несчастным.
— Я вовсе не чувствую себя несчастной! — последовало заявление, еще сильнее удивившее Хельгу. — Дело в другом.
Решив, что у Эдит вновь начался приступ тоски по Седрику, Хельга села на кровать рядом с ней.
— Послушай, Эдит, — сказала она. — Я не люблю говорить намеками. Скажи мне прямо, что тебя беспокоит?
16 
