23 
— А какие же у тебя, интересно, планы? — спросил герцог с легкой иронией.
— Я хочу проводить свое время с вами, — сказала Фелиция серьезно. — В монастыре я все время представляла, как буду кататься верхом и не пропущу ни одной вашей победы на скачках. Я очень хочу поехать на балет, а еще… только не сочтите это предосудительным… хочу в драматический театр.
Она кинула взгляд на герцога из-под пушистых ресниц, словно боясь его реакции, но он только улыбнулся и сказал:
— Все это легко устроить, Фелиция. Но мы еще не выяснили одну важную вещь.
— Какую же? — насторожилась Фелиция.
— Кто будет сопровождать тебя на все эти мероприятия? Итак, кого ты хочешь себе в спутники?
Последовала длинная пауза. Девушка, видимо, пришла в замешательство от такого неожиданного вопроса. Затем неуверенно спросила:
— Так мне нельзя ездить с вами на скачки?
— Конечно, можно. На соревнования вместе со мной всегда выезжает большая компания, — уклончиво ответил герцог.
Фелиция хотела было сказать, что она предпочла бы поехать с ним одним, без шумной компании. Герцог сам почувствовал, что эти слова вот-вот слетят с ее губ.
Но она промолчала, боясь показаться слишком навязчивой.
«Сейчас девочка, естественно, будет тянуться ко мне и стараться проводить со мной большую часть времени, — подумал герцог. — Это и понятно, она ведь никого не знает. Но стоит ей только завести друзей своего возраста, как она и думать обо мне забудет. Еще, пожалуй, сочтет меня скучным дядюшкой».
Эта мысль несколько успокоила его. Однако Дарлингтона все-таки насторожило восхищение в глазах Фелиции.
Герцог убеждал себя, что это поклонение не вызвано сильным чувством и не опасно. Просто все эти годы в монастыре Фелиция скучала по дому, близких родственников у нее не было, и ничего не оставалось делать, как думать о герцоге. В конце концов, именно герцогу Фелиция обязана спасением, а значит, вполне допустимо почитать его благодетелем и относиться к нему с восхищением.
В любом случае герцог решил, что не допустит никаких вольностей. В обращении с женщинами он был чрезвычайно рассудителен.
Наконец они добрались до Елисейских Полей.
Фелиция пришла в полный восторг от дома Дарлингтона.
— Я именно таким его себе и представляла, — восхищалась она.
В гостиной Фелиция как завороженная переходила от картины к картине. Она восторгалась Буше, Фрагонаром и Лененом, полотно которого герцог купил в прошлом году.
— Я смотрю, ты оценила мои картины, — заметил он. — Тебе нравятся эти художники?
— Я изучала их в Лувре, — ответила Фелиция. — Я серьезно заинтересовалась живописью, узнав, что у вас есть прекрасная коллекция картин в замке. А одна ученица из Италии рассказывала мне о вашей вилле в Риме.
— Неужели ты знаешь, какие картины у меня в коллекция! — изумленно воскликнул герцог.
— Нет. Но я сочла нужным узнать как можно больше о картинах и художниках, особенно старых мастерах. Иначе бы вам было со мной скучно, — простодушно ответила Фелиция.
Как только разговор снова зашел о нем, герцог поспешил переменить тему:
— Сейчас я хочу послать за лучшими парижскими портными. А до их приезда мы успеем выпить по бокалу шампанского. Мне кажется, мы его вполне заслужили. Ты ведь не откажешься составить мне компанию?
Он отдал необходимые распоряжения. В гостиную внесли шампанское в ведерке со льдом, разлили его по бокалам. Герцог посмотрел на Фелицию, она высоко держала свой бокал, глаза ее сияли восторгом.
— Ты первый раз пробуешь шампанское? — спросил герцог.
— Одна мысль о вине приводила монахинь в ужас. Видели бы они меня сейчас! Они попадали бы в обморок.
Говоря это, Фелиция широко улыбалась. Герцог заметил, что на обеих ее щеках играли очаровательные ямочки, которые делали девушку еще более привлекательной. Ее красота была многолика. В минуты раздумья и печали лицо ее становилось одухотворенным и неземным. Когда же Фелиция смеялась, в глазах загорались искорки озорства и соблазнительные ямочки появлялись на щеках.
«В свете ее ждет фантастический успех», — подумал герцог.
Хьюберт непременно отнесет это за счет необыкновенной удачи, сопутствующей Дарлингтону во всем. Даже его племянница оказалась совершенством. Фелиция поднесла бокал к губам.
— Сегодня необыкновенный день! — воскликнула она. — По-моему, нелишним будет произнести тост. Так ведь принято. Я читала об этом в какой-то книге.
23 
