48 
Фелиция ничего не ответила, и герцог добавил:
— Ты получишь все платья, которые мы заказали. Я договорился, что их перешлют нам в Англию, как только они будут готовы.
— Я думала не о платьях, — сказала Фелиция, — а о другом.
Она запнулась и замолчала.
— О чем же? — спросил герцог. — Ты можешь мне рассказать?
Фелиция глубоко вздохнула:
— Вчера ночью я долго не могла уснуть и все думала о случившемся.
Герцог нахмурился, он представил, как тоскливо и страшно было Фелиции одной в темноте спальни.
— Я думала о том, — продолжала она, — о том, как вы добры и снисходительны ко мне, как терпите меня. Я, верно, ужасно вам наскучила. Я не даю вам бывать с вашими друзьями.
Она долго искала подходящее слово. Герцог прекрасно понял, что она имеет в виду графиню де Маргни. Фелиция решила, что он хотел провести время с графиней, а она помешала этому.
Герцогу захотелось перебить ее и сказать, что в мире есть только одна женщина, рядом с которой он хотел бы провести всю жизнь, и эта женщина — она, Фелиция. Но он побоялся, что эти слова напугают девушку. Она может разочароваться в нем, перестанет доверять ему и замкнется в себе.
— Я боюсь избаловать тебя, а потому не скажу, что предпочитаю тебя всем своим друзьям, — начал он осторожно. — Позволь мне только заметить, что я с радостью проведу с тобой весь сегодняшний день.
Фелиция как-то неопределенно взмахнула руками. Герцог не понял ее жеста и в ожидании смотрел на девушку. Наконец она собралась духом и сказала:
— Вы очень добры ко мне… Я очень вам за все благодарна… Но я уже давно думала и решила уйти в монастырь.
Герцог вздрогнул; он хотел возразить Фелиции, но она опередила его и продолжала:
— Я уже знаю в какой. Недалеко от центра Парижа есть небольшой монастырь, того же ордена, что и монастырь Святой Терезы. Я встречалась с настоятельницей и уверена, она согласится принять меня послушницей.
Все время, пока Фелиция говорила, она не смотрела на герцога. Он понял, что девушка боится его гнева. Наконец Фелиция подняла голову и встретилась с ним взглядом.
Дарлингтон некоторое время решал, что ответить ей. Очень важно подобрать правильные слова, чтобы нечаянно не утвердить девушку в ее решении.
Он так долго обдумывал ответ, что Фелиция уже начала волноваться. Ему показалось, что она даже задрожала.
— Ты прекрасно знаешь, что твой опекун я, — начал герцог. — Тебе сперва надо получить мое разрешение, чтобы уйти в монастырь. Если ты искренне желаешь этого, я дам согласие. Я не в силах помешать тебе.
Фелиция вздохнула. Герцог не понял как: с облегчением или с грустью. Ведь жребий был брошен, а он даже не оспаривал его, как ожидала девушка.
— Я считаю своей обязанностью, — продолжал герцог, — думать в первую очередь о тебе и твоем счастье.
— Если я уйду в монастырь, я перестану всего бояться и не буду больше докучать вам, — не унималась Фелиция.
— Ты не докучаешь мне, — тихо ответил герцог. — Честно говоря, Фелиция, я даже был рад драться за тебя вчера вечером. Если бы ты знала, с каким удовольствием я боролся с этим проходимцем Арленом. И поверь, я готов побеждать его снова и снова.
— Сегодня Арлен, а завтра будет кто-нибудь еще, — сказала Фелиция обреченно.
— Я не боюсь встретиться с ними! — перебил ее герцог. — В конце концов, ты сама выбрала меня своим рыцарем. Без дела я, чего доброго, обленюсь и потолстею.
Фелиция слабо улыбнулась, но вид у нее был по-прежнему озабоченный, и Дарлингтон заговорил снова:
— Давай договоримся так, — сказал он. — Ты в течение шести месяцев живешь нормальной мирской жизнью у меня. Ты постараешься перебороть свои страхи, привыкнуть к мужчинам и радоваться жизни в замке. А там многое должно тебе понравиться.
Ему показалось, что в глазах ее мелькнула заинтересованность.
— Если по истечении этих шести месяцев ты поймешь, что несчастна и все еще хочешь стать монахиней, я дам свое согласие и отпущу тебя. Тогда ты сможешь оставить этот мир.
Герцог говорил так безнадежно, словно Фелиция и впрямь будет навсегда потеряна для мира, как только ворота монастыря закроются за ней.
Девушка в задумчивости теребила пальцами складки платья, ее взгляд блуждал по саду.
Герцог откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.
— По-моему, даже святые и рыцари достойны маленького вознаграждения за свои труды, — сказал он. — Поэтому я прошу тебя быть умницей и не отказать мне в своей компании: кататься со мной вместе верхом, а по вечерам беседовать о прочитанных книгах, которые ты найдешь в библиотеке замка.
48 
