49 
— Вы, правда, просите меня об этом?
Теперь тон ее совершенно изменился. Она не решалась открыто радоваться словам герцога и с трудом верила в то, что он действительно не считает ее обузой и помехой.
Герцог чуть не сказал, что он не просит ее, а готов умолять на коленях, но он вовремя сдержался.
— Мне бы очень не хотелось возвращаться в Англию одному.
— Тогда я, конечно, не могу отказать, — сказала Фелиция. — Ну а что, если я надоем вам раньше, чем пройдут эти полгода?
— Я честно скажу тебе об этом, — ответил герцог. — Мы же, кажется, договорились быть откровенными друг с другом. — Он улыбнулся и добавил: — Ты вправе сказать мне то же самое, если я наскучу тебе или буду действовать на нервы.
Фелиция рассмеялась:
— В это трудно поверить.
Ее глаза снова наполнилась прежним восхищением. Они открылись ему навстречу. Герцог облегченно вздохнул — он вышел победителем из этого изнурительного поединка.
— Итак, решено. Мы уезжаем в Лондон завтра утром, — объявил он. — Я велю своему секретарю отказаться от всех приглашений, принести извинения и объяснить наш отъезд срочными и важными делами в Англии.
— Для меня они действительно важны, — отвечала Фелиция. — Мне всегда хотелось… увидеть, какой замок внутри.
— А мне не терпится показать его тебе, — подхватил герцог. — Ну а теперь давай решим, чем мы займемся сегодня.
— А чем бы вы хотели? — с любопытством спросила Фелиция.
Герцог не мог признаться ей, что больше всего ему хотелось бы отвезти Фелицию в самый лучший ювелирный магазин Парижа и купить ей обручальное кольцо.
Наконец он придумал довольно милое занятие и не сомневался, что Фелиции оно придется по вкусу.
— А почему бы нам не покататься в новом фаэтоне, который я собираюсь купить? — предложил он. — Заодно испробуем его. Ты сама решишь, стоит покупать его или нет. Мне важно знать твое мнение.
— До чего вы замечательно придумали! — воскликнула девушка.
— Мне привезли фаэтон сегодня утром, чтоб я смог посмотреть его и принять окончательное решение, — объяснил герцог. — Иди надевай шляпку, а я тем временем прикажу запрягать лошадей. Мы поедем в Булонский лес.
— Чудесно!
Она вскочила, улыбнулась герцогу и заспешила к дому через лужайку. От ее прежней грусти не осталось и следа.
Герцог провожал ее взглядом и восхищался легкой походкой, плавными движениями девушки. Но в то же время у него возникло странное неприятное чувство, что Фелиция убегает от него. Сердце тоскливо защемило.
«Что делать? Как заставить ее полюбить меня?» — подумал он.
Впервые в жизни Дарлингтон не на шутку боялся испытать поражение. Он убеждал себя в том, что ему удавалось соблазнять самых неприступных женщин. Неужели он не сумеет завоевать любовь молодой неопытной девушки?
Но Фелиция отличалась от всех женщин: она боялась мужчин, их любви и брака.
Внутренний голос подсказывал ему, что у Фелиции иные идеалы, стремления и желания, чем у обычных людей.
Первый раз в жизни герцог задумался над тем, достоин ли он этой женщины. Раньше он смотрел, достаточно ли дама привлекательна для него.
Яркая и разгульная жизнь, снискавшая ему славу любвеобильного сердцееда, выставляла герцога в невыгодном свете перед Фелицией и не давала ему никаких преимуществ.
Девушку нельзя было завоевать ценными подарками или любовным опытом. Ее привлекало совсем другое, и вдруг, неожиданно для себя самого, герцог понял, что именно.
Фелиция, в отличие от других женщин, не придавала большого значения его титулу и состоянию, его многочисленным победам на скачках и славе великого спортсмена. Все это было бледным приложением к настоящему герцогу, к его многогранной личности. Для Фелиции был важен он сам и созданный ею образ святого Георгия.
В голову герцога вдруг пришла мысль о том, что ему до конца жизни придется подстраиваться под нее, жить согласно ее принципам и жизненным устоям. А что, если он обманет ее ожидания, что, если не справится с предназначенной для него ролью?
Но герцог отогнал прочь эти тревожные мысли. Он твердо знал, что, если только Фелиция полюбит его, он никогда не разочарует ее, никогда не подведет.
В ту минуту в маленьком саду, залитом утренним солнцем, герцог встретился со своим вторым «я», он смело и бесстрастно бросил вызов самому себе.
Он взглянул на свое прошлое. В его жизни не хватало всего того, что делает человека великим, но не в глазах общества, а перед Творцом.
49 
