очень нудно 
63 
Андреа осторожно поднял веки. Он лежал на кровати в большом помещении с каменными стенами и высокими сводами. В незарешеченном оконном проеме покачивались обнаженные ветви деревьев, залитые тусклым солнечным светом. Справа и слева стояли другие кровати с тюфяками, набитыми соломой, и полотняными простынями, на которых сидели или лежали люди, но никто из них, кроме Андреа, не был закован в кандалы.
Однако юношу поразило не это: возле его постели на деревянном стуле сидела девушка с ангельски чистым лицом, обрамленным белокурыми локонами. Она читала книгу, и ее длинные ресницы слегка подрагивали, а по губам скользила улыбка.
Заметив, что Андреа открыл глаза, незнакомка улыбнулась и отложила книгу.
— Проснулись? Хотите пить?
Андреа не мог ничего ответить — от слабости, а еще — от глубокого удивления: к нему обратились на «вы»; для этой загадочной девушки он был не номером триста четырнадцать, не преступником, а человеком.
Она приподняла его голову и помогла напиться. Вода была не ледяной и затхлой, как в остроге, а прохладной и свежей. Прикосновение нежной девичьей руки волшебным образом успокоило все страдания и сняло боль.
— Теперь спите, — сказала она, осторожно опуская его голову на подушку.
Андреа понял, что действительно может спать, спать спокойно и крепко, пока рядом находится это необыкновенное существо.
Когда девушка занималась другими больными, Андреа терзался тайной ревностью. Зато когда она вновь приходила, приносила лекарство или куриный бульон, которым заботливо и терпеливо и кормила его с ложки, он замирал от счастья.
Он заметил, что незнакомка отнюдь не брезглива: она с одинаковым участием относилась как к молодым и привлекательным пациентам, так и к старым, немощным, покрытым сыпью, нарывами или источающим неприятный запах.
Впрочем он почти не обращал внимания на то, что творилось вокруг. Он забылся и перестал тревожиться. Мысли и чувства Андреа сосредоточились на неизвестно кем посланном добром ангеле. Все, что клокотало в нем, стонало и рвалось наружу, улеглось, покорившись ее очарованию, очарованию красоты и доброты.
Однажды голос с соседней кровати произнес слово «убийца», а после Андреа услышал вопрос:
— Мадемуазель Аннета, почему вы все время сидите возле этого преступника? Когда его отсюда уберут?
Андреа сжался, притворившись спящим, и блаженно расслабился, услышав твердый ответ:
— Вам же известно, Мартен, я всегда чувствую, кто больше других нуждается в моем утешении. Он останется здесь столько, сколько будет нужно для того, чтобы он выздоровел.
Теперь Андреа знал ее имя. А вскоре настал день, когда он узнал, кто она такая.
В окна светило солнце. В чистом небе кружились птицы. В руках у мадемуазель Аннеты как всегда была книга. Она наклонила голову, и тонкие прядки волос, выбившиеся из прически и упавшие ей на лоб, были похожи на паутинки. Маленькие ушки, в каждом из которых покачивался напоминавший слезинку камень, казались вылепленными из мягкой белой глины.
Андреа решился спросить:
— Что вы читаете? Библию?
Библия была единственной книгой, которую Андреа когда-либо видел.
В ее лице промелькнуло удивление.
— Нет, это роман. История женщины. И написала ее тоже женщина.
— Разве женщины умеют писать книги?
— Эта — умеет, — улыбнулась она и показала Андреа обложку.
— Я не умею читать по-французски, — виновато произнес он.
— Вы корсиканец?
— Да.
Ее лоб прорезала тонкая морщинка.
— Как император.
— Да. Только я…
Андреа шевельнул рукой, и цепи предательски звякнули.
— Не переживайте, — мягко перебила она, — лучше скажите, вас зовут Андреа?
— Да.
— А меня — Аннета Моро.
— Как я сюда попал? — спросил Андреа.
— Мой отец был в составе комиссии, которая инспектировала тюремные учреждения. Вы находились при смерти. Вас сняли с койки, раздели и положили на пол у входа, ожидая, что вы вот-вот испустите дух. Отца возмутило такое отношение; он нашел ваше имя в тюремных списках, узнал, за что вы осуждены и сколько вам лет, и предложил вашему начальству на время перевести вас в обычную больницу, пригрозив написать жалобу префекту. Они не хотели вас отпускать, потому что к вам якобы необходимо приставить охрану, хотя было ясно, что вы не сможете сбежать.
Андреа был наслышан о кладбище, на котором хоронили умерших каторжников. Их трупы зашивали (а иногда и не зашивали) в холстину, складывали в повозку, а после сваливали в широкую яму и присыпали негашеной известью. Там не было ни могильных плит, ни памятников, ни надписей. Ходили слухи, что кое-кого по ошибке зарывали еще живыми. Именно на этом кладбище обрел последнее пристанище Жорж Рандель.
63 
