91 
– И то правда, – поддержали жену головы задние ряды. – Наши горазды сначала кулаками махать, а уж потом разговоры разговаривать.
– Как бы не вышло чего…
– Двуипостасные могут не понять…
– А что тут понимать-то? – встряла ехидная бабка Дорофея, чей венчальный наряд перекочевал к ведьме без малейшего шанса на возвращение законной владелице, что безмерно огорчало прижимистую женщину. – Ежели девка не захочет, ее так просто со двора не сведешь. Коза и та сопротивляться будет.
– Неужели? – подбоченилась бабка Егозиха, с младых ногтей состоящая в контрах с Дорофеей. Кто и кого первый оттаскал за косички в раннем детстве, не помнил никто, но все точно знали, что если одна скажет «белое», другая непременно возразит: «черное» и покажет дулю. – А кто в прошлом годе с моего луга козу свел? Не ты ли?
– Да у тебя козы отродясь не было! – Дорофея умудрилась воинственно выпятить грудь, не упасть при этом и не заработать прострел. – У тебя же скотина сроду не водилась. Мыши с тараканами и те передохли. Ты же и хозяйка непутевая, и мужик твой в рванине всю жизнь ходит.
– Это я-то непутевая?! – возмутилась Егозиха, умудрившись не только выпрямить скрюченную старческим ревматизмом спину и не сломать ее при этом, но и привстать чуть-чуть на цыпочки, чтобы смотреться внушительней. – Да у моей свиньи поросята рождаются такие, что на ярмарке завсегда очередь за ними становится. Люди за полгода вперед записываются, цену любую дают и ручку целуют, как благодетельнице. А откуда у тебя коза? А? У тебя один петух облезлый, и тот помер своей смертью в прошлом году от недокорма.
– Это моя коза! – горячилась бабка Дорофея. – Я ее в прошлом году в Репицах сторговала в приданое. У нее самое жирное и сладкое молоко во всей деревне.
– А не пронесло ли тебя, воровку, с молочка-то ентого? – недобро сощурилась Егозиха, наступая на соперницу с неотвратимостью торнадо.
Окружающие осторожно расступились в стороны, давая место драке. Под горячую руку никто не желал угодить, да и зрелище обещало быть интересным. Вокруг противоборствующих сторон возникло нечто вроде пространства арены, где в центре, на камне, все еще в задумчивости восседала старожилка Хренодерок, опираясь на свою клюку. Спор неожиданным образом разрешила бабка Рагнеда. Она тяжело поднялась на ноги и от души перетянула спорщиц клюкой поперек спин. Сил у бабки уже почти не осталось, возраст давал о себе знать. Но бабы притихли – с Рагнедой ссориться никто не желал. Как бывшая жена головы, она пользовалась в деревне заслуженным авторитетом и уважением.
– Угомонитесь вы, балаболки! От вашего стрекота уже в ушах шумит, трещите, как сороки бестолошные! – Весь пыл Рагнеды ушел на взмах клюкой, поэтому она сразу опустилась на камень. – Я так думаю, надо Параскеве и Алкефе, коль дорога им уже известна и их самих в Волчьей слободе знают, отправиться к двуипостасным. Пусть предупредят о сложившейся ситуации, растолкуют, что к чему, и заодно убедятся, насильно ли забрали Светлолику или же сговорились полюбовно. Нам неприятности с соседями ни к чему.
Решение Рагнеды приняли на «ура». Никому не хотелось ссориться с обитателями Волчьей слободы, но и отправляться туда тоже дураков не было. А тут миссия выпадала не им. Кто же от такого откажется? Делать нечего. Надо идти. Заботу о дочери Алкефы взяли на себя внучки Рагнеды. Алкефа попыталась отодрать пальцы дочери от собственного подола, но рыжая девчушка вовсе не желала расставаться с родительницей. Уныло кривившийся ротик грозил в любой момент разреветься на всю округу, а в серых глазенках подозрительно близко стояли слезы. Пришлось задобрить ребенка медовым пряником и обещанием покатать на спине настоящей лошадки.
Как добраться до Волчьей слободы, селянки помнили. Но в этот раз главным было не встретить по дороге хренодерских мужиков и не угодить им под горячую руку раньше, чем возложенная миссия будет выполнена. Потому шли напрямик, но старались особо не шуметь. Как назло, под ноги постоянно попадались сухие ветки, хрустящие под подошвами сапог особо громко и цинично. Лесное зверье пугалось и либо замирало на месте, надеясь, что женщины просто пройдут мимо, либо бежало со всех ног от слишком шумных прохожих, просто от греха подальше. Мелкий хищник, чья ночная охота на вампира окончилась полным провалом, осторожно вынырнул из кустов и принюхался к странным женщинам, пробиравшимся по лесу с таким удивительным шумом. Заметив любопытную хищную морду, Алкефа подобрала толстую палку и метко метнула в зверя. Тварь взвизгнула, отпрыгнула в сторону и поспешила ретироваться. Бедняге положительно не везло с охотой в последнее время. Оставалось надеяться только на падаль, но с таким везением дичь из принципа переживет и его самого, и все его даже не рожденное потомство.
91 
