92 
Волчья слобода поразила жительниц Хренодерок переменами. Вместо солидной ограды из трех колец цельных стволов, вкопанных в землю, с неприступными, заостренными кверху вершинами, высился мощный хрен в три обхвата. Двуипостасные методично обтесывали необычную изгородь, приспосабливая к своим нуждам. Хитроумные оборотни дальновидно решили не тратить силы на бессмысленное уничтожение гигантского овоща, просто приладили к новой ограде старые ворота и принялись обтесывать верхушки. Теперь рискнувшим атаковать слободу грозил не только трудный штурм трех кругов высокой ограды, но и смерть от обезвоживания организма путем обильного слезовыделения от ядреного запаха чудо-овоща. Чтобы самим не пасть жертвами выделяемого хреном амбре, мужчины предусмотрительно повязали лица рубашками, оголившись по пояс. Блестели на весеннем солнце потные тела, бугрились мышцы на ладных телах при каждом ударе плотницкого топора, заставляя восторженно трепетать не только сердце ветреной Алкефы, но и зардевшейся, как маков цвет, обстоятельной Параскевы.
Женщины дошли до самых ворот, прежде чем на них обратили внимание.
– Доброго вам дня, селянки! – весело приветствовал их сидящий на ограде Нахраш и коротким ударом вогнал топор в обрабатываемый корень. – Пришли еще что-нибудь нам вырастить? Так милости просим. Только желательно не хрен.
Алкефа внимательно окинула взглядом серых с поволокой глаз статную фигуру давешнего проводника, оценила крепкие руки, густые, забранные кожаным ремнем в конский хвост каштановые волосы. Результат осмотра селянку впечатлил, она кокетливо похлопала ресницами и скромно потупилась, словно монашка, впервые оказавшаяся в миру.
– И тебе дня доброго, – вежливо откликнулась Параскева, от смущения не знавшая, куда глаза девать. Куда ни глянет, все на оголенные мужские торсы взором натыкается. Раздосадованная, она одернула спутницу за рукав, чтобы не вздумала кокетничать. Мало им похищенной ведьмы, не хватало еще, чтобы внезапно обзаведшийся развесистыми рогами муж Алкефы взялся за вилы и отправился воевать с обидчиками. – Дело у нас к вождю вашему. Надеюсь, он дома?
– Да тут он, – блеснул белозубой улыбкой на смуглом лице Нахраш. – Заходите, гости дорогие, отведу.
Олек нашелся быстро. Вождь двуипостасных не чурался простой работы, вдохновляя подданных на труд своим примером. Высокая ладная фигура с затейливыми татуировками рун на обнаженном торсе и в простых домотканых портах обнаружилась на заборе метрах в десяти от ворот. Вожак охотно спустился – видно, рад был прерваться. Остро пахнущий овощ и обычного человека до горючих слез доведет, а уж у двуипостасных очень чуткий нос, им особенно трудно приходилось. Недолго нюха совсем лишиться. Намотанные на лица тряпки помогали мало, да и жарковато было в них работать.
– Доброго дня соседям, – вежливо поздоровался он. – Зачастили вы к нам. Или еще кого-то пристроить надумали?
Глядя на бугрящийся мышцами мужской торс, Параскева стыдливо зарделась, словно и не была замужем и не ее дочери слыли красавицами. Кокетливая Алкефа затаила дыхание; она стала похожей на кошку, которой предложили целое ведро сметаны, и она не знает, куда девать такое богатство.
Олек не торопил. Статная чернобровая жительница слободы поднесла ему кувшин со студеной колодезной водой. Мужчина стянул тряпку с лица, отер пот и с удовольствием приложился к посуде.
– Наши мужчины не знают о сговоре, – осторожно начала жена головы, но тут забыла, что так и не произнесла слов приветствия, смешалась и замолчала.
– И?.. – вопросительно изогнул бровь Олек. – Куда-то еще сватов заслали, что ли?
Молчание затягивалось, и Алкефа решила взять дальнейшие переговоры на себя.
– Просто если не знать о нашем предложении, можно подумать, что девицу утащили насильно. Мужчины обозлились, вооружились, кто чем мог, и идут на выручку. Мы пришли, чтобы помочь доходчиво объяснить это происшествие. Ведь ее умыкнули из благородных намерений? – спросила она неожиданно упавшим грудным голосом.
Нахраш, увидев призывное колыхание груди в вырезе, скосил было глаза, но получил от девицы с кувшином хлесткий подзатыльник и передумал.
– Погодите, ничего не понимаю… Кого умыкнули? – сурово нахмурился Олек.
– Светлолику, ведьму нашу! Будь она трижды неладна… в смысле дай Всевышний ей доброго здоровьичка и мужа хорошего. Я своими глазами видела, как ее волок через кусты здоровенный волчара, – отмерла Параскева.
92 
