96 
Доненька истово возблагодарила Всевышнего и размашисто перекрестилась, чем сильно позабавила ведьму.
– Я того… – доверительно сообщила старшая дочь головы весело взиравшей на нее Светлолике.
– Чего того? – поинтересовалась ведьма.
– Пришла. Вот, – судорожно сглотнув, выдавила гостья.
Что ж, против этого заявления лесной отшельнице возразить было решительно нечего. В это время ставни бревенчатой избы распахнулись, и на подоконник мягко вскочил Дорофей Тимофеевич. За его спиной виднелся стол, покрытый льняной скатертью, большой, начищенный до зеркального блеска самовар с венчавшим его белым заварочным чайником, и тарелочки с разнообразной снедью.
– Светлолика, ну ты чего? Десять минут уже прошли. Чай-то будем пить или нет? – сварливо поинтересовался пушистый зверь. – Остынет ведь.
– Иду, – смущенно откликнулась ведьма, чувствуя себя отчего-то виноватой. – Ну, прощевай, Доненька. Спасибо, что зашла.
– А я вот, – засуетилась девушка, – гостинцев тебе принесла, мамка велела передать, – выпалила она наконец единым духом и шумно вздохнула от облегчения. Правда, гостинцы передала Рагнеда, но мама как-то пришлась к слову, и поправляться она не стала. В конце концов, так ли уж важно, кто именно передал продукты? Главное – передали.
– Гостинцев? – удивленно изогнула бровь ведьма. – С чего бы это? Вроде не праздник на дворе.
– Ну, кур-то Сарат и Тарам тебе так и не принесли. Да и девать тебе живность пока некуда – сарайчик-то еще не построен, – выкрутилась Доненька, с трудом выпуская из рук полюбившуюся корзину.
Все-таки подарок Рагнеды надо было вручать, не тащить же его обратно. Доненька с трудом поднялась на ноги, отряхнула юбку от налипшей прошлогодней листвы и торжественно вручила корзину. Светлолика приняла дар с благосклонностью императрицы, к столу которой благодарные селяне принесли скромные дары со своих огородов.
Стоило только Светлолике присесть у окна и попить чаю, а Доненьке благополучно покинуть поляну, как из леса вышел леший Вяз Дубрович. Он важно прошествовал к окну избы и осторожно оперся рукой-веткой на подоконник.
– Поздорову тебе, Светлолика.
– И вам здравым быть, Вяз Дубрович, – вежливо склонила голову девушка. – Садитесь с нами чай пить.
– Это можно, – довольно проскрипел леший, подманивая к себе пенек. – Это мы завсегда пожалуйста.
Пенек осторожно выдернул свои корни, отчего стал похож на гигантских размеров паука, шустро подбежал к лешему, заглубил корни и превратился в хорошее посадочное место. Вяз Дубрович степенно уселся на свое оригинальное сиденье, как король на трон, и принял чашку с дымящимся чаем. Отхлебнув горячий напиток, блаженно зажмурился: горяч в самый раз, мятный вкус приятно холодит небо, а мед, собранный трудолюбивыми пчелами на лекарственном разнотравье, придает чаю неповторимый аромат.
– Знаешь, Светлолика, тебе просто необходимо выйти замуж, – наставительно проскрипел леший.
От неожиданности ведьма поперхнулась чаем и закашлялась. Кот услужливо похлопал ее по спине.
– Это еще почему? – тут же ощетинилась девушка. – На кой ляд он вообще мне сдался?
– Ну-у-у, – многозначительно протянул леший, – мало ли зачем… Понадобится. Да и вокруг тебя, дорогая моя, какое-то нездоровое оживление наблюдается.
– Пускай себе, – безразлично махнула рукой девушка, впиваясь крепкими зубами в принесенный Доненькой пирожок. Тесто оказалось пышное, вкусной начинки вдоволь – как раз как она любит. – Раж им делать вше равно нетшего…
– Не скажи, – укоризненно покачал ветвистой головой Вяз Дубрович. – От этого, как его… ажиотажа лесу один только вред. Дубы своротили, просеку протоптали… Дикие оборотни в лесу появились. – Взгляд зеленых, как весенняя листва, глаз многозначительно вперился в скромно потупившихся вервольфиц. Луна и Пантера упорно делали вид, будто речь идет вовсе не о них. – Одно разорение с таким сватовством.
– И что прикажете делать с этими малахольными? – фыркнула Лика, неловко передернув плечами. – Скачут вокруг бестолково, как зайцы мартовские, а замуж пока никто не звал.
– А ты улыбнись кому-нибудь поприветливей, – посоветовал леший. – Выдели, так сказать, из окружающих. Глядишь, он и пересилит робость, да предложение и сделает. А там… пирком да за свадебку.
Лика задумчиво помешивала остывающий чай. Бряцала по краям чашки серебряная ложечка, оставшаяся в наследство от мамы.
96 
