2 
Он кивнул секретарю, и лорд-канцлер Роберт Бернелл подал Гаррону туго свернутый пергамент, перевязанный тонким черным шнуром.
Даже в самые тревожные времена, как, например, эти, никто не смел отказать королю в просьбе, и поэтому пергамент, завернутый в тонко выделанную кожу, покоился на груди Гаррона всю дорогу, от Лондона до Оксборо, родового поместья графа Оксборо, лорда Северина Лэнгторн-Трента.
У Гаррона не было ни малейшего желания читать послание короля. Он лишь вздыхал при мысли о том, что теперь поездка удлинится еще на три дня. С другой стороны, Гаррон не виделся с Северином вот уже почти полтора года, с тех пор как Северин стал наследником и зятем умирающего Фолка Трента. Всего за три часа он обвенчался и стал графом Оксборо. Недавно у Северина родился сын.
Гаррон улыбнулся при воспоминании о выражении полного довольства на лице друга, когда тот брал на руки малыша Фолка, названного в честь покойного деда, и с самым глупым видом заявлял, что ребенка красивее еще не рождалось во всем христианском мире. А леди Гастингс с улыбкой наблюдала за ними, сидя в кресле, где шила одежду для будущего графа.
Ближе к полуночи, когда все отправились на покой, Гаррон и Северин уселись в главном зале Оксборо, поставив перед собой шахматную доску. Северин сделал ход конем, откинулся на спинку стула, сложил руки на упругом животе и вздохнул:
— Знаешь, иногда я скучаю по де Люси, безумцу, который отравил жену, чтобы получить Гастингс…
Он дождался, пока Гаррон пойдет пешкой, поспешно переставил слона на безопасное место и снова развалился на стуле.
— Никаких склочных соседей, никаких французских наемников, нападающих на мои рыбачьи лодки, никаких контрабандистов… Конечно, смутьяны всегда имеются, иногда появляются разбойники, но все это сущая чепуха!
— Зато у тебя есть наследник, — рассмеялся Гаррон, передвинув на следующую клетку другую пешку, — самый красивый в мире младенец, как ты сам утверждаешь. Красивая жена, которая заботится о тебе. Процветающее поместье. Будь счастлив этим! Кстати, ты читал послание короля? Надеюсь, после этого ты забудешь о скуке? Наверняка он приказал тебе выполнить какое-то рискованное поручение.
Северин сделал ход королем.
— Шах и мат, Гаррон!
— Хм…
Гаррон внимательно изучил доску, криво улыбнулся и осторожно положил короля на бок.
— Партия за тобой. Итак, чего желает от тебя король?
— Хочет случить одного из любимых жеребцов, подарок короля Филиппа Французского, с Мареллой, кобылой леди Гастингс. Желает, чтобы я прислал Мареллу в Лондон, когда она в следующий раз будет в охоте.
Король послал его сюда за этим?
— А, Трист! Подойди поздоровайся с лордом Гарроном! Сегодня ты все утро присматривал за Фолком, игнорируя меня. Того, кто кормил тебя и спасал твою мохнатую голову куда чаще, чем можно пересчитать по пальцам. А я знаю, что ты умеешь считать, поскольку видел, как справедливо делишь желуди между собственными детьми.
Куница взобралась вверх по руке Северина и устроилась на его плече, откуда могла беспрепятственно следить за Гарроном и одновременно умываться.
— Здравствуй, Трист! Я не враг. И будь у меня кусочек свинины, отдал бы тебе. Не знал, что ты ешь желуди.
— Он и не ест. По-моему, просто учит своих детей считать, хотя они уже почти взрослые и собираются уйти в лес. И к чему им арифметика?
Гаррон рассмеялся.
Трист, казалось, внимательно прислушивался к разговору, потому что неожиданно протянул лапу Гаррону. Тот легонько ее погладил.
— Он почти все время охраняет Фолка. Я твердил ему, что это вовсе не обязательно, но он меня не слушает.
Трист замурлыкал и свернулся меховым воротником на шее Северина.
— Да, Гаррон, и король написал еще кое-что. Не тратил при этом слов, но, кажется, послал тебя сюда, дабы убедиться, что мы станем поддерживать друг друга в борьбе с нашими общими врагами, тем более что Оксборо и Уорем не так уж далеко друг от друга. Правда то, что он поощряет распри между баронами и графами, не желая, чтобы его вассалы слишком уж подружились, но поскольку нас обоих знает и ценит лорд Грэлем де Мортон, король хочет, чтобы мы были сильны, поскольку в нас нуждается.
— Ну да. Нуждается в наших солдатах за своей спиной и нашем золоте в своих сундуках.
Губы Северина скривились в ухмылке.
— Совершенно верно.
Трист мурлыкнул.
2 
