61 
Влад отставил кружку с чаем и недоеденный пирожок.
– А что конкретно случилось?
– Ничего не случилось. Тетя Катя сказала, что ей надоело ишачить и горбатиться на мужа, который только и умеет, что покрикивать. В общем, пусть другую себе бессловесную кобылу вьючную ищет. А она все последние годы только и ждала, когда же из семьи последний ребенок уйдет, чтоб на свободу вырваться.
– А дядя Прокоп что же?
– Не знаю. Она про него ничего не говорила.
– А куда она ушла?
– К себе. У нее же квартира после матери осталась. Вот там она теперь и живет.
Влад посмотрел вокруг так, будто от стен, разрушенных внезапным землетрясением, остались одни обломки.
– Что, трудно поверить? Думаю, что для дяди Прокопа это тоже было как гром с ясного неба. Они на свадьбе дочери казались такой дружной и всем довольной парой. А это была только видимость. Тебе не кажется, что наша мама тоже мечтает об этом?
– До этого жить долго. К тому же у нее квартиры своей нет. И уходить ей некуда, – сделал прагматичный вывод Влад. – До Ленкиного замужества еще лет десять, если не больше. Вот тебе уже двадцать один, а на горизонте еще ни одного серьезного ухажера.
– За Витька можно хоть завтра выйти, – не согласилась с его оценкой своей ущербности Милена.
– Но не хочется?
– Верно.
– Вот я и говорю: серьезного. А это значит, что желание должно быть обоюдным.
Милена отвернулась, притворившись, что смотрит в окно.
Влад посмотрел туда же и несмело спросил:
– Что у тебя с Денисом?
– А что у меня может быть с Денисом? – ответила она вопросом на вопрос.
– Милена, говори правду, или я найду у кого ее узнать. Позвоню Иринке, она мне все тут же как на духу выложит.
Милена поняла, что скрывать бесполезно.
– Ирина сказала, что у него есть невеста. Ее Вероника зовут.
– Чего-чего? – Влад в это не поверил. – Какая невеста?
– Обыкновенная. Иринка с ней чего-то не поделила.
– Не чего-то, а кого-то. И я даже знаю кого. Дениса. Но это странно. Не похож он на бабника. Заумный несколько, но порядочный. Ладно. Сделаем так: у меня в этом НИИ есть одна знакомая. Завтра я к ней подвалю и все разузнаю. Пойдет?
Милена молча кивнула.
На следующий вечер она, чуть не подскакивая от нетерпения, ждала Влада с работы. Вернее, не с работы, а со встречи с этой самой знакомой. Пришел он в девять часов, несколько озадаченный и даже смущенный.
Сел за уже накрытый стол.
– Что, больше не пытаешься меня воспитывать, сестренка?
– Рассказывай скорее, не тяни! – Милена чувствовала, как в груди болезненным предчувствием бухает сердце.
Но Влад сначала поел, потом откинулся на спинку стула и с облегчением сказал:
– Ну вот, на сытый желудок все видится по другому. – Уступая ее нетерпеливому жесту, доложил: – Этот Денис вовсе не наладчик станков, как он тебе вякал, а заведующий лабораторией, очень важной какой-то. И образование у него не просто высшее, он еще и кандидат физико-математических наук. Так что недаром я в нем какую-то заумь почувствовал.
Милена молчала. А ведь она ничего не подозревала, ничего! Верила ему безоговорочно. Да что там – у нее даже и тени сомнения не возникло.
– Но насчет невесты это туфта. Ольга сказала, что про невесту никто ничего не слыхал.
– Это еще не значит, что ее нет.
– Верно. Поэтому я и взял его домашний адрес. Завтра схожу туда, узнаю, что к чему.
– Это уже на типичное шпионство похоже.
– Точно. Я себя сегодня так и ощущал. Шпионом. Но хоть не диверсантом.
– Может, бросить все и забыть, как его и звали?
– Почему?
– Ну, если он не сказал сразу, кто он такой, то не стоит ему доверять, только и всего?
Влад был против. Может, ему стало жаль побледневшую сестру, а может, взыграло чувство мужской солидарности.
– Мало ли отчего он промолчал? Он ведь не хвастал, а наоборот, старался выглядеть скромнее. Может, просто не хотел, чтоб мы стеснялись? У него родители знаешь кто?
Она молча потрясла головой, уже понимая, что услышит нечто сбивающее с ног.
– Мать – профессор, преподаватель нашего классического универа, доктор наук, а отец – тот самый Ветров, владелец заводов, машин, пароходов.
– Ой, – только и смогла выговорить Милена.
– Вот именно, ой, – согласился с ней брат.
– А мне кажется, он о себе правду не сказал не потому, что меня смущать не хотел, а потому что боялся, что я ему на шею повешусь. Для него, наверное, это обычное явление.
61 
