64 
– А как мама относится к твоему вояжу?
– Плохо. Она против. Единственная я у нее кровиночка, сама понимаешь.
– А в качестве кого ты едешь?
Иринка немножко сникла, но быстро оправилась и с вызовом провозгласила:
– Я – личный секретарь!
Татьяна спрятала ироничную усмешку. Ирина писала с ошибками в каждом слове, но какое значение имеет грамотность для личного секретаря?
– А как с английским?
– Буду учить, – настроение подружки несколько померкло. – Но это не страшно. Меня учить будет сам Гарри. Кстати, чтоб я за свое будущее не волновалась, на мой счет положена весьма приличная сумму. Так что если чего и не сложится, я не пропаду. С такими деньгами я везде буду желанной гостьей.
– Похоже. Только ты об этом не болтай. А то желающих где-нибудь тебя приземлить найдется немало.
– Я же не дура и все понимаю. Криминал, он не дремлет и богатых дурочек подстерегает везде. Но я всегда начеку! И теперь с кем попало знакомиться не буду.
– Ну, тебе это Гарри сделать не даст. Во всяком случае, пока ты с ним.
Они распрощались. Ирина ушла, а Татьяна решила навестить Милену. Давно не виделись, болтали только по телефону, и ей не нравилось пасмурное настроение подруги.
Не предупреждая, жили-то по соседству, зашла в ее подъезд, у них проходилки на подъездные двери подходили, позвонила в ее квартиру. Дверь открыли сразу.
Татьяна улыбнулась, желая сказать «привет», и застыла от изумления: перед ней стоял Влад, тоже несколько растерянный.
– Добрый день, – с трудом обретя дар речи, выговорила она. – Ты не на работе?
Влад отмер и саркастично поклонился.
– Как видишь, нет.
Татьяна выпрямилась, устремила взгляд вбок и аморфно спросила:
– Милена дома?
Он помедлил, но сказал:
– Ее нет. Не пришла еще. Но ты можешь подождать.
Бросив на ходу:
– Ждать не буду, приду попозже. – Таня развернулась и сделала пару шагов к лестнице.
Больше не успела. Он схватил ее за руку, дернул на себя и она влетела в его объятья. Захлопнув дверь, он быстро ее поцеловал, потом отстранил от себя и предложил:
– Можешь дать мне пощечину, если хочешь.
Она растерянно посмотрела на него.
– Почему ты так странно себя ведешь?
– Странно? – он непонятливо тряхнул головой. – Это я себя раньше странно вел. А теперь я себя веду так, как и положено вести себя влюбленному парню. И учти, я тебя все равно не отпущу! И звать на помощь бесполезно, дома никого нет.
Татьяна попыталась освободиться, но он не пустил. Снял с нее шапку, стянул пальто и потянул в свою комнату.
– Дай хоть сапоги снять! – запротестовала она.
– Чем тебе сапоги-то помешали? – удивился он.
– Конечно, тебе полы-то не мыть, – сердито указала она и сняла сапоги.
– Хозяйственная ты моя! – печально засмеялся он, крепко держа ее за руку, будто боясь, что она может исчезнуть.
Привел в свою комнату, усадил на диван, сам сел в кресло и внимательно посмотрел на нее. Татьяна сидела, пристально рассматривая узор на застилающем пол паласе.
Влад вздохнул.
– Может, ты на меня посмотришь, а?
– Зачем? – спросила она, не поднимая головы.
– Я бы хоть немного сориентировался в ситуации. А то мне как-то здорово не по себе. Хотя я и прокручивал в голове свое объяснение много раз, но все равно это случилось слишком внезапно.
Она подняла голову и в упор спросила у него:
– Может, мне лучше уйти?
– Ни за что! Я больше этой неопределенности не вынесу! – вскинулся он.
– А я тебе не опытное поле для экспериментов! – отрезала она и снова опустила голову, не в силах смотреть ему в лицо.
Влад прерывисто вздохнул и с силой ударил кулаком в раскрытую ладонь.
– Я дурак, признаю. Мне нужно было прямо у тебя спросить, чувствуешь ли ты ко мне хоть что-то, а не пытаться вызвать ревность. Но я ведь тоже человек и тоже боюсь. – Это прозвучало неожиданно для такого всегда уверенного в себе парня, и Татьяна с удивлением посмотрела на него. – Что, не веришь? А то, что моя всегдашняя самоуверенность только маска, не догадываешься? Тебе такое и в голову не приходило?
Она отрицательно взмахнула рукой и снова потупилась. Теперь на ее щеках горели красные пятна возбуждения.
– Я вижу, для тебя этот разговор так же тяжел, как и для меня. Но надо же наконец-то все выяснить. Давай сделаем так: если ты сейчас встаешь и идешь к дверям, значит, я тебе безразличен. В этом случае я тебя молча отпускаю. И больше никаких разборок, обещаю. Ну так как?
64 
