очень нудно 
38 
– Благодарю за комплимент. – Парень смотрит на свою руку: она вся в крови, грязи и соплях. – Неважно выглядишь, Эд.
– Угу.
– Да что с тобой такое?
– Я пирога хочу!
Могу поклясться – уверен, вы со мной согласитесь, так как уже наслышаны о моем прошлом, – иногда я веду себя как ребенок. Такой капризуля-переросток. В этом мы с Марвом два сапога пара.
Тот, что дал мне по морде, передразнивает меня детским голоском:
– Я хочу пирога-а-а… – и вздыхает, как разочарованный родитель. – Не стыдно тебе? Пора уже повзрослеть, что ли.
– Угу.
– В общем, считай это первым шагом на пути к взрослению.
– Огромное спасибо.
– Однако мы отвлеклись от дела.
Тут мы все дружно задумываемся.
В кухне стоит тишина.
Приходит Швейцар, весь такой грустный и с виноватым видом.
«Кофейку бы… Но я, похоже, не вовремя?» – деликатно интересуется он.
Бесстыжая морда.
Я отвечаю ему гневным взглядом. Швейцар разворачивается и уходит. Он умный пес и знает: не стоит попадать хозяину под горячую руку.
Мы, все трое, наблюдаем, как он покидает помещение.
– Воняет от него, однако, прямо за километр, – замечает один из моих собеседников.
– Ага, несет нереально.
Поедатель пирога встает и – с ума сойти! – начинает перемывать в раковине тарелки.
– Не беспокойтесь, я сам, – вежливо говорю я.
– Не-не-не! Я же сказал, мы люди цивилизованные!
– Угу.
Парень отряхивает руки и поворачивается:
– У меня, случайно, соуса нет на маске?
– Да вроде нет, – отвечает напарник. – А у меня?
Тот наклоняется и присматривается:
– Не, все чисто.
– Отлично.
Пирогоед морщится и кривится под маской, потом ворчит:
– Чертова хрень. Колется, как не знаю что.
– Кейт, опять ты за свое?
– А что, твоя не колется?
– Конечно колется! – Дэрил явно возмущен, что эта тема вдруг всплыла в беседе. – Но я ведь не жалуюсь каждые пять минут!
– Мы уже час здесь сидим.
– Ну и что! Забыл! Это трудности, которые мы должны стойко переносить ради блага всего…
Тут он принимается щелкать пальцами, требуя, чтобы я подсказал ему слово.
– Человечества.
– Именно. Спасибо, Эд. Ты молодец. Хорошая память.
– Всегда пожалуйста.
Еще чуть-чуть, и мы станем лучшими друзьями. Я прямо чувствую, как разряжается обстановка.
– Слушай, мне кажется, пора сворачиваться. Давай заканчивать, мне смерть как хочется снять с лица эту шерстяную штуку. А, Дэрил?
– Кейт, помни о дисциплине. Мы наемные убийцы или кто? Наемных убийц отличает совершенная дисциплинированность!
– Наемных убийц?.. – спрашиваю я тихо.
Дэрил пожимает плечами:
– Ну, так вообще-то наша профессия называется.
– Звучит неплохо, – соглашаюсь я.
– Да, ничего.
По лицу видно, что в мозгах у него идет серьезный мыслительный процесс.
Парень думает. А потом говорит:
– Ладно, Кейт. Ты прав. Надо валить отсюда. Пистолет у тебя?
– Пистолет? А, да, он в ящике был.
– Отлично.
Дэрил встает и вытаскивает из кармана куртки конверт. На нем ясно прочитывается: «Эд Кеннеди».
– В общем, нам поручено отдать тебе это. Встань, пожалуйста.
Я встаю.
– Извини, парень, – обосновывает Дэрил свои грядущие действия, – но мне дали четкие инструкции. Значит, так. Я должен передать тебе, что ты неплохо справляешься с заданиями. – Тут он понижает голос: – И строго между нами – хотя меня прибьют, если узнают, что я тебе сказал, – мы в курсе, ты не убил того мужика.
Тут он снова извиняется и бьет меня под дых.
Меня скрючивает от удара.
Пол на кухне, оказывается, очень грязный.
Кругом валяется собачья шерсть.
Потом я получаю кулаком по шее.
И падаю лицом вниз.
Зубы мои с клацаньем встречаются с грязным линолеумом.
Затем на спину осторожно ложится конверт. Откуда-то издалека доносится голос Дэрила:
– Извини, Эд, что так вышло. Удачи тебе.
В пустом доме гулко отдаются их шаги, я слышу, как Кейт говорит:
– Ну что, а сейчас-то можно маску снять или нет? – Да, но не здесь, – грозно отвечает Дэрил.
В глазах темнеет, и я снова проваливаюсь в забытье.
3 ♣. Конверт
Не хочу жаловаться, но, увы, не могу скрыть от вас печальную правду: толку от Швейцара никакого. Пес отказался протянуть лапу помощи. Нет, конечно, он пару раз подошел и вылизал мне лицо. Но поднимался я на ноги самостоятельно.
В общем, я встал. В глаза немедленно ударил яркий свет. А вверх по телу стрельнула боль.
38 
