70 
— Ты меня принес. — Я утверждала, а не спрашивала. — Зачем? Я собиралась дождаться Хэдина и почитать.
— Хорошо читала, — кивнул Доран, превращая штаны в кусок тумана. — Я тоже хочу научиться читать щекой. Хэдин отлично справится без тебя.
— Он не знает, что надо де…
— Я имею в виду, что он сохранит образцы крови до того, как ты придешь в лабораторию. Поспи, Рори.
Ага, поспи, Рори, рядом с голым мужчиной, у которого опять стояк. Хотя вроде Король не спешил набрасываться. А спокойно устроился на постели, закинул руки за голову и вытянулся во весь немаленький рост.
— Доран. — Я кашлянула пересохшим горлом. — А что такое случилось в лазарете…
Между бровями Короля мигом пролегла складка. Но все же спустя пару секунд он проговорил неохотно:
— Покушались на Джиоллэйдха.
— Зачем?!
— Абсолютно глупый поступок. Один из бывших Благих увидел Орнию, и у него в мозгах замкнуло. Ни для кого не секрет, что прежде наш рыжий лекарь был у той фаворитом. А потом, впав в немилость, бежал сюда.
— Погоди, но сюда же из Благого Двора идут не от хорошей жизни.
Сказала я и прикусила язык. Сейчас Доран обидится, что я назвала Двор Теней помойкой. Но Король остался спокоен, лишь пояснил:
— Чары Королевы сильно действуют на Благих. Нужны годы вдали, чтобы перестать сильно на нее реагировать. Этот вот решил обратить на себя внимание и прикончить Джиоллэйдха. Причем сам ведь не мог толком объяснить, зачем. Бормотал что-то про красоту, невинность и честь. Пока не сдох.
— Вы его убили?!
— Он пытался убить лекаря, — холодно произнес Доран. — За это наказание одно. А какого Хаоса ты туда полезла?
А вот сейчас надо говорить очень осторожно.
— Джиоллэйдх меня осматривал, я же просто оттолкнула его в сторону.
— Почему ты решила, что ему угрожает опасность?
— Ну просто так рука вряд ли станет пульсировать. Это нормально вообще, что я такое вижу?
— Да, нормально. Рори, не делай так больше. Твоя жизнь сейчас бесценна.
— А что с пикси? Доран, у тебя как-то много покушений стало.
— Да, — кивнул Король, — слишком много. Обычно раз-два в год, а тут просто ажиотаж. Пикси были под заклятьем.
— Как же Тени это пропустили?
— Два варианта: сильный неизвестный противник, их нежелание вмешиваться.
— Но разве они не должны тебя слушать?
— Должны. Проблема в том, что они себе на уме. Даже действуя согласно моим приказам, они все равно учитывают свою выгоду.
— А логика у них не человеческая и даже не ваша, — медленно протянула я, — так? Поэтому ты с этим смирился, решив, что главное — их послушание. А цели… пока вам по пути, все хорошо.
Доран долго на меня смотрел, затем со вздохом произнес:
— Ты слишком проницательна.
— Это плохо?
— Нет, но лучше мне об этом не забывать. У тебя слишком невинное выражение лица. Это сбивает с толку.
— Женщины вообще существа коварные. Можно я посплю?
— Можно, — хитро улыбнулся Король, — но тогда я тебе кое-что не покажу.
Любопытство — мой порок. После таких слов оно мигом подняло голову и предвкушающе улыбнулось. В то время как воображение подсказывало разные пошлые фразы.
— А это «кое-что» можно увидеть только ночью?
— Почему же? Просто завтра и в ближайшее время тебе станет не до отдыха. Ты же упорная. А я буду под конвоем отправлять тебя на отдых.
— А что ты хочешь показать?
— Ты хотела спать, — напомнил Доран, у которого во взгляде уже вовсю полыхало торжество.
— Я уже поспала, все нормально. Так что там?
— Нет, ну если ты просишь…
— Прошу!
Доран легко вскочил и протянул мне руку. Я послушно приняла ее, встала и только сейчас поняла, что назойливое позвякивание цепочек исчезло. Кто-то их снял. Хотя понятно кто.
Король просто чуть повел рукой, а у меня вдруг перехватило дыхание. Когда стена с двумя полукруглыми окнами просто исчезла, а в спальню хлынул серебристый призрачный свет.
Меня подвели к самому краю.
— Не бойся, — шепнул Доран, обвивая руками за талию и прислоняя спиной к своей груди, — ты не упадешь. Не позволю.
Ночной Руадх раскинулся внизу. Ночной, но не спящий. Я забыла, как дышать, и с шумом втянула воздух, лишь ощутив его нехватку.
Оплывшие статуи, что произвели на меня такое неизгладимое впечатление, сейчас двигались. Белые линии на них светились ровным светом, а головы поворачивались на триста шестьдесят градусов. Высокие остроконечные башни, возвышавшиеся тут и там, пульсировали в такт небесному бледному свечению, а дороги… менялись. Сам город менялся. Вот сейчас этот парк явно стал больше, а один из переулков изогнулся и превратился в тупиковый.
70 
