71 
А еще на горизонте переливалось бледно-зеленое сияние. Словно там спряталось солнце.
— Там Хаос?
— Там заканчивается Альвехайм. По сути, здесь уже смесь мира фейри и Хаоса.
— Город нестабильный.
— Стабильность и Хаос несовместимы. Но это даже забавляет. И не несет опасности.
Я огромными глазами продолжала рассматривать ночной город, открывая все новые подробности. Тени, летавшие над крышами, разноцветные огоньки фонарей, какое-то скопление золотистых кристаллов в центре одной из площадей. Жителей я не видела с такого расстояния. Но что-то мне подсказывало: город не спал.
Теперь меня не тошнило, не знобило, а наоборот. Красота Руадха была чуждой, странной и немного сумасшедшей, но она завораживала. Хотелось стоять и впитывать в себя это призрачное свечение, пульсацию башен и статуй, зеленое зарево…
— Тебе нравится, Рори?
— Завораживает, — мой шепот улетел в ночь. — Все Дворы так выглядят?
— Нет, конечно. У Неблагих балом правит тьма и серебро, у Благих единороги и бабочки, плюс золото. А у меня Тени и непостоянство.
Его руки на моей талии сжались чуть сильнее, но голос остался задумчивым:
— Я люблю этот город. Он показывает нашу натуру, темную и изменчивую. Мы пришли сюда горсткой отребья, которое не принимал ни один из Дворов. А теперь Двор Теней может бросить вызов любому. Не хватает лишь одного.
— Детей…
— Именно. Мы пока лишены будущего. Кое-кто просто уходит к Хаосу и исчезает там. Когда живешь очень долго, то многое приедается. А вот скука и тоска могут стать невыносимыми.
— Это показатель слабости, — сообщила я, наблюдая за пляской Теней вокруг одной из статуй. — Долгая жизнь означает лишь то, что у тебя есть огромная возможность узнать, как можно больше. Сделать кучу открытий, развиваться во всех направлениях…
— Мысли смертной.
— Нет, просто рассуждения человека, который не любит тратить время на самобичевание.
Руки Дорана скользнули вверх и сжали мою грудь: бережно и ласково. А к животу и ногам словно едва ощутимо прикоснулись шелковые ленты. Приятно-прохладные и волнующие. Я опустила взгляд вниз и действительно увидела ленты. Темные и полупрозрачные, они скользили вокруг меня, то и дело задевая дразнящими движениями.
— Они разумные?
— Эти — часть меня, — мурлыкнул Доран. Пальцы его играли с моими сосками, уже твердыми и острыми.
— В смысле?
— Моя магия, Рори. Смотри.
Я смотрела. Тени и правда словно выходили из него и тянулись ко мне. Обвивались вокруг ног, бедер, запястий. Одна ласково погладила щеку и скользнула вниз по животу. Другая — тут я вздрогнула — прошлась между ног. И от ее едва ощутимого прикосновения перехватило дыхание.
— Смотри на город, Рори.
Я смотрела, не отрываясь. А сама каждой клеткой горевшей от желания кожи ощущала эти легчайшие прикосновения: к груди, бедрам, животу.
— Почувствуй его жизнь…
Мужская рука легла на шею, двинулась к лицу. Пальцы коснулись губ, заставляя их открыться. Доран не спешил, как в прошлые разы. Он явно старался продлить удовольствие, отчего ласки вскоре стали напоминать томительную и сладкую пытку. Желание стало настолько острым, что малейшее прикосновение вызывало судорожный всхлип.
Кажется, я теперь понимала, почему после фейри невозможно посмотреть ни на кого другого. Никто прежде не заставлял меня сгорать изнутри шелковым пламенем, ничьи поцелуи не заставляли ощущать себя одержимой сексом.
Я раскрывалась сейчас под вуалью ласк, заново знакомясь с собственным телом. Сплошной оголенный эротический нерв. Который готов уже взорваться на мириады осколков.
Но Доран не давал разрядки. Он играл, точно зная, как и где коснуться, чтобы мне хотелось умолять его о большем. Умолять так сильно, что пришлось до крови прикусить губу.
— Хочешь, чтобы я вошел? — еще и шепот. Хриплый и чуть прерывающийся, говоривший о том, что его владелец и сам с трудом сдерживается.
— Да, — слово сорвалось вместе с дыханием.
— Уверена?
Я его убью сейчас!
Доран издевался. По-другому и назвать нельзя. Прихватив губами мочку уха, чуть прикусил и проговорил:
— Тогда скажи, Рори.
— Если ты в меня не войдешь, я тебя убью!
Доран хохотнул таким мужским смешком, что колени подогнулись. Упала бы, не поддерживай он.
— Не могу отказать, тем более если такая угроза.
И вошел. Медленно, давая прочувствовать каждый его сантиметр, растягивающий меня до предела.
71 
