Последние отзывы

  95  

– А, – немного подумав, произнес я, – с этим правилом я знаком не был. Надо запомнить его на будущее, хотя, должен признаться, капитан почти не оставляет мне свободного времени. Он не выносит разлуки с теми, кого считает наиболее достойными его внимания.

Еще только произнося эту чушь, я пришел к заключению, что весь этот испортивший мне послеполуденные часы разговор состоялся исключительно по моей вине. Я должен был подыскать для себя укромное место, а не валяться там, где мог попасться на глаза любому паскуднику. Больше я такой ошибки не совершу.

– Ты нужен мне в питомнике, – сказал мистер Хейвуд, резко обрывая нашу дружескую беседу. – Будь любезен встряхнись и следуй за мной.

В недели, прошедшие после прибытия «Баунти» на остров, многие члены команды перекапывали неподалеку от нашей стоянки землю, отведенную под питомник хлебных деревьев. Рыхлили почву, перелопачивали ее и разбивали одну за другой опрятные, довольно длинные грядки. Днем или двумя раньше я от нечего делать заглянул туда, но постарался держаться подальше от грядок, чтобы меня не впрягли в работу. Капитан побеседовал с королем Тинаа, объяснил ему нашу задачу – сбор хлебных деревьев, – и король, выслушав некоторое количество подходящих к такому случаю льстивых заверений, с удовольствием разрешил забрать с острова все, что нам захочется. В конце концов, остров буквально зарос этими деревьями и, избавляясь от части их, ничем не рисковал. Однако, вопреки моим предположениям, план состоял не в том, чтобы просто собрать плоды хлебного дерева и нагрузить ими корабль; напротив, нам следовало вырастить из зрелых побегов как можно больше молодых растений, переместить эти саженцы в глиняные горшки, которые стояли неподалеку от капитанской каюты, затем доставить их в следующий наш пункт назначения, Вест-Индию, а оттуда вернуться домой.

– Если вы не против, сэр, я предпочел бы не делать этого, – сказал я, решив разговаривать с ним поучтивее, вдруг он меня в покое оставит. – Капитан может вернуться в любую минуту, и, если он от меня чего-то захочет, мне лучше быть рядом с ним.

– Капитан, – твердо объявил мистер Хейвуд, – не появится здесь до захода солнца. Все это время ты ему будешь не нужен. Он же не взял тебя с собой, так?

– Так, сэр, – согласился я. – Оставил нас обоих здесь.

– В таком случае ты свободен и можешь поработать в питомнике.

Я открыл было рот, собираясь выдать еще одну дерзкую шуточку, которая доставила бы мне двойное удовольствие – избавила от работы и разозлила его так, что у него черепушка лопнет, – но ничего придумать не смог и, не успев даже сообразить, какой нынче день недели, оказался в той части острова, где шла тяжелая работа.

Час спустя я так и продолжал возделывать землю вместе с девятью-десятью другими членами команды, руки мои протестовали против непривычной тяжести мотыги, жарко было до того, что я разделся, насколько позволяли приличия, однако ручка мотыги становилась тем не менее все более скольз кой от пота, которым я обливался. Если мне и предстояло размякнуть, как опасался капитан Блай, я затруднялся представить, когда это может случиться. Я и так-то был с самого начала пареньком тощим, а двенадцать месяцев на борту вытопили из моего тела весь жирок, и, клянусь, проводя пальцем по ребрам, я чувствовал, как он на них попрыгивает – пам-ба-бам. Зато я обзавелся мышцами, каких у меня в Портсмуте не было, и запасом сил, который и самого меня порой удивлял. В тот день бок о бок со мной потел мичман Джордж Стюарт, чья бледная кожа обгорела настолько, что я понимал – под вечер его ждет немалая боль, да он уже выглядел так, точно мог вот-вот свалиться без памяти. На наше счастье, у туземных девушек имелась странная смесь снадобий, они разминали ее в чашах и получали кашицу, которую под конец каждого дня втирали в кожу обожженных солнцем мужчин. Я подозревал, что мужчины только рады были обгорать, поскольку получали в результате уход столь интимный.

– Эй, Джордж Стюарт, – сказал я (возможно, в голове у меня совсем помутилось от зноя, иначе я нижеследующего предложения не сделал бы, даже в шутку). – Может, вышибем мотыгами мозги мистера Хейвуда и удерем отсюда, что скажете?

Мне хотелось насмешить его, да посильнее, но один взгляд на лицо Стюарта мигом убедил меня в том, что я допустил большую промашку. Он посмотрел на меня с тем презрением, какого я удостаивался лишь от членов экипажа, занимавших положение самое невысокое, – будучи слугой капитана, я не получил на судне официального ранга, а это означало, что и у низших из низших имелся кто-то, перед кем можно задирать нос, – и, покачав головой, вернулся к работе.

  95