41 
– Господи.
Они молчали довольно долго, но все же Роза не позволила Шейну сорваться с крючка.
– Я знаю, что вы с отцом поцапались, – тихо добавила она. – Но ты ведь был еще ребенком, верно? Это было очень давно?
– Не сказать, чтоб очень, – буркнул Шейн.
– Он уже и не помнит.
– Прекрасно помнит.
– Его это не волнует.
– Волнует.
– Шейн! – воскликнула она, рассердившись. – Прошу тебя.
– Роза… нет. – У Шейна совершенно пересохло во рту от одной только мысли об этом. Этот человек сделал из него посмешище.
Затянувшееся молчание обошлось ему, наверное, в целый доллар.
Затем Роза сказала:
– Ты мне обязан.
– Что?
– Что слышал. Ты мне обязан. Я молчала, как рыба, о моем «похищении». Я…
– О командировке, – перебил ее Шейн.
– О похищении, – с выражением повторила Роза. – Я никому ничего не сказала. Хотя, поверь, могла бы сказать! Все вокруг, включая моего кота, хотели знать, где я провела эти выходные и с кем! А теперь меня считают какой-то загадочной женщиной, которая общается только с такими же загадочными мужчинами.
– И что в этом плохого?
– Никакая я не загадочная! Я просто лгунья. И раз уж мне пришлось лгать из-за тебя, ты мог бы сделать для меня хотя бы такую малость. Просто приди на ужин. И сделай вид, что я тебе нравлюсь.
Ты и вправду мне нравишься, – хотелось крикнуть Шейну.
– Почему я? – спросил он.
– Потому что только ты… ты… Ты – единственный, кому он поверит.
– Он меня пристрелит.
Роза вздохнула.
– Ты мне нужен, Шейн. Я думала, ты… Я думала, мы… – Она умолкла. Тишина в трубке снова начала затягиваться. Затем, – Не важно, – безжизненным голосом произнесла Роза. – Это не имеет значения.
Шейн знал, что это не так. Как только у него прошел первый испуг, он понял, что все это очень и очень важно.
Он не хотел притворяться ее парнем, чтобы выручить ее. Ему хотелось на самом деле стать ее парнем.
– Я приеду.
* * *
На следующий день Роза снова позвонила в дом старшего брата Шейна.
– Я передала ему твои слова, – сообщила его невестка. – Но он в Аризоне и…
– В Аризоне! – удивилась Роза. Она собиралась сказать, что Шейн может не приезжать, что она все обдумала и пришла к выводу, что не имеет права заставлять его. Она отчаянно хотела, чтобы он приехал, но по своей воле.
Теперь она убедилась, что, вопреки своему обещанию, Шейн не приедет.
– Он звонил мне вчера, – сказала она Дженни. – И вроде говорил, что сможет приехать. Я собиралась передать ему, что это не обязательно. Но если он в Аризоне… что ж, должно быть, я не так его поняла.
– Вряд ли, – возразила Дженни. – Раз уж он сказал, что приедет, значит, приедет. Шейн никогда не дает пустых обещаний.
– Но…
– Тебе он не нужен?
– Я… – Роза не сумела ответить «да» на этот вопрос. – Вы не могли бы передать ему, когда он позвонит?
– Я ему скажу, – пообещала Дженни.
Скорее всего, так она и поступила.
Но в пятницу, занимаясь приготовлением ужина на папиной кухне, Роза молилась о том, чтобы Шейн не получил ее сообщения. Она хотела, чтобы он был здесь.
Все же ей не верилось, что Шейн приедет. Если даже он и проделает весь этот путь до Монтаны, сначала он все равно заскочит на ранчо. И невестка передаст ему Розины слова. Шейн, небось, разозлится, что ему пришлось совершить такую дальнюю поездку впустую. Но затем он наверняка обрадуется, узнав, что Роза передумала, и что в гости можно не идти.
Это лучшее, что она могла сделать.
Она пыталась не думать о нем, застилая стол любимой маминой скатертью, доставая столовое серебро, подаренное родителям на свадьбу, и фарфоровый сервиз цвета слоновой кости, который папа купил для мамы на их десятую годовщину.
Роза решила не делать мамино фирменное жаркое с чесноком. Все равно как у мамы не получится.
Поэтому она выбрала испытанный рецепт – обычный американский ужин с индейкой. Если этот тип действительно семи пядей во лбу, как говорит папа, то у него хватит ума понять намек. Возможно, эта индейка с приправами, картофельным пюре, клюквенным соусом и запеканкой из зеленой фасоли покажется Дж. Р.Филлипсу такой традиционной, так откровенно напоминающей о доме и семейном благополучии, что это его отпугнет.
Роза не могла себе представить мужчину, достигшего брачного возраста, который не умчался бы сломя голову от любой незамужней женщины, попытавшейся накормить его таким ужином. Если только он и вправду не ищет себе жену.
41 
