очень нудно 
46 
— А вы, товарищ подполковник? — повернулся Морской Змей к Игошину. — Что скажете?
Стиснув переплетенные пальцы, то и дело, уводя взгляд, подполковник сказал:
— У меня нет под командой подразделения. У меня восемнадцать инструкторов, в столице только трое, остальные рассредоточены на большой территории, — он тяжко вздохнул. — Капитан-лейтенант, мы все — сухопутчики. Вариантов тут всего три: либо артиллерийский обстрел острова… — оглянувшись на привскочившего Рогова, — он быстро добавил, — что заведомо исключено. Либо десантирование по тросам с вертолетов, либо высадка десанта на катерах. В обоих случаях противник способен оказать существенное огневое противодействие, кроме того, последствия не предсказуемы… А ваша группа… Вы — единственные на всю страну аквалангисты, способные подобраться к острову незаметно и как-то разрешить вопрос. У кубинцев специалистов такого профиля нет, да и обращаться к ним не вполне правильно…
— Ага, — сказал Морской Змей. — И вы, значит, хотите, чтобы мы…
— Больше просто некому, — угрюмо промолвил Филатов. — Я прекрасно понимаю, что ваша группа — на особом положении, и приказывать вам что-то может только ваш Главный штаб. Даже если мы доложим все Москве немедленно…
Мазур его понимал. Все трое понимали. Пусть даже речь идет об инструкторе ЦК КПСС, дело будет решаться посредством немалой бюрократической махины. Начнутся совещания — неизбежные, черт побери! — вопрос должен будет пропутешествовать по нескольким инстанциям. Главный штаб, в конце концов, отдаст прямой приказ… через сутки? Через двое?
— Я могу вас только просить… — сказал Филатов.
Вот к нему Мазур почувствовал некоторое сочувствие. Подобная просьба таила в себе толику унижения генерал-майора перед капитан-лейтенантом, пусть крохотную. И абсолютно все это понимают…
— Вы же коммунисты, в конце концов! — уже откровенно жалобным, срывающимся голосом воскликнул Филатов.
— Мужики, — сказал подполковник, теребя свои жутковатые пальцы. — Вы же советские офицеры, а? Там наши люди… Девчонки…
Тишина настала гробовая. Морской Змей имел полное право встать и уйти, даже не откозыряв на прощанье — поскольку был без головного убора, да и без погон. И остался бы полностью чист перед командованием. И это понимали абсолютно все, даже, наверное, бледный, как стена, Рогов.
Как-то неловко опустив голову, Морской Змей буркнул:
— Сделаем, что сможем…
Лица присутствующих просветлели, а что до Рогова, тот пребывал прямо-таки в экстазе.
— Товарищ капитан-лейтенант… — пробормотал он (честное слово, с увлажнившимися глазами!). — Как коммунист коммунисту…
Лаврик прервал его вежливым, но непреклонным тоном:
— Вот только один нюанс, товарищ Степанов… Лично для меня что-то тут не до конца складывается. Головоломка есть, а пары важных кусочков, нутром чую, не хватает… Куда, собственно, делегация направлялась?
— В Джили, — сказал Степанов.
Рогов вклинился, явно одержимый жаждой оказаться полезным и нужным:
— Предстояло выполнить важную политическую задачу: вручить орден Трудового Красного Знамени товарищу Лавуте… Ну, и сопутствующие мероприятия…
— Вот оно! — торжествующе возгласил Лаврик.
Товарищ Степанов поморщился:
— Полагаете, это мотив?
— Полагаю, — уверенно сказал Лаврик. — И в более цивилизованных местах всплывают такие мотивы. Только здесь их реализовать проще. Блондинки, орден, предназначавшийся именно что Лавуте… Я с вашими разработками не знаком, но не сомневаюсь, что Кирату его должен люто ненавидеть…
Мазур не в первый раз подавил ухмылку. Лавута — персонаж широко известный (и, как втихомолку говорят меж своими — весьма даже анекдотический).
Еще не так уж давно он был обычным местным королем — точнее, корольком. Королевство небольшенькое, захудалое, племя не особо и многочисленное. Сильные соседи, как здесь меж королями водилось (европейские, впрочем, вели себя когда-то точно так же), без зазрения совести оттяпывали кусочки сельскохозяйственных угодий, а Кирату всерьез нацелился отобрать единственный в державе Лавуты серебряный рудничок, за счет которого экономика Лавуты только и держалась. Столица, учитывая сложность обстановки, в такие мелочи старалась не вмешиваться, озабоченная одним: лишь бы короли ни примкнули к какой-нибудь вооруженной оппозиции…
46 
